Теперь, по прошествии пятнадцати лет, я могу сказать, что не догадывался о реальном масштабе ожидавших нас проблем. Но это хорошо, а то бы не отважился на безумную попытку создать новую реальность. А тогда, в тридцать три года, все было ясно и просто. Мы так устроены, что инстинктивно проверяем любое утверждение о мире на истинность самым простым способом: собственным жизненным опытом! По счастливой случайности мне не хватало сил увидеть реальность, поэтому я не разочаровался и не опустил руки.
Я был от рождения уверен, что мир добр и все меня любят! Родители видели, что я склонен идеализировать действительность, и старались меня предостеречь («Не надо всем верить», «Больше помалкивай о своих делах», «Друзья ради тебя пальцем о палец не ударят»).
Мои родители не были злыми людьми, просто за долгую жизнь они достаточно хорошо поняли, что каждый человек живет ради собственных интересов, и эту нехитрую мудрость пытались передать мне, чтобы обезопасить на будущее. Да что родители, изучая историю в институте, я подробно ознакомился со всеми извращенными злодействами, которые, собственно, и составляли ткань истории: будь то великие события, вроде крестовых походов и революций, или мелочная повседневность, включающая убийства родственников в борьбе за трон, или разорение крестьян сбором налогов.
Но программируют нас не рассказы о жизни, а личный опыт общения.
Родители сами были настолько благородными и порядочными, что я невольно принял их за весь мир. Их рассказы о предательствах и опасностях, подстерегающих в Мире-обществе, не совпадали с их собственным поведением. Я не верил в опасность, потому что родители всем своим поведением, отношением ко мне и друг другу демонстрировали только любовь, заботу и ответственность. Я не верил рассказам о негативных сторонах жизни, потому что мне не дали их изведать на практике, тогда, в раннем детстве. Глубоко в душе я знал – мелкие боли и обиды, которыми меня щедро награждают окружающие за пределами семьи, это просто искажение доброго и справедливого мира.
То есть, мир все-таки меня не совсем удовлетворял. Но я никогда не сомневался, что он создан для моего счастья и, значит, его можно начать переделывать. Я не думал: трудно это или легко, страшно или бесполезно. Я просто начал делать шаги к своей мечте: жизни среди соратников – умных, добрых, свободных людей. Я начал строить Китеж, не очень понимая, во что ввязываюсь. Строить мир – тогда для меня означало построить дома и разбить сады. Это мы в конце концов и сделали.
Если бы так же легко было строить отношения между людьми!
Когда я уехал в леса за триста километров от родного дома спасать детей-сирот, которых никогда не видел, родители сказали: «Мы тебя все равно любим, но ты сошел с ума». И все же это был результат их воспитания.
В школе, помню, получив очередной «трояк», я пытался оправдываться: «Я не самый плохой. Другие тоже получили...» Родители на это обычно отвечали: «Нам все равно, сколько твоих разгильдяевдрузей получили двойки – ты не должен быть, как все». Что же они удивлялись через двадцать лет: «Почему тебе не жить, как живут все нормальные люди?» Родительская непоследовательность: сами же вложили задачу не быть как все, а теперь удивляются.
За это время многое изменилось в моих взглядах. Кажется, я научился видеть реальность.
А тогда, особенно первые пять лет, я был просто в состоянии священного безумия – генерировал поле своей мечты, пытаясь изменить окружающую реальность. Я видел мечту, и люди вокруг были частью этой мечты. Любое сомнение в тех условиях могло лишить сил. Я верил, что люди делают то, что говорят, а говорят то, что думают. И пытался просто поточнее рассказать соратникам свой план, забывая, что у них свое видение мира и свои планы.
Глава 6 ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ. И НАЗВАЛИ МЫ СЕБЯ ОБЩИНОЙ
На Руси традиционную крестьянскую общину называли МИРОМ. В основе ее жизни были самые простые и поэтому вечные принципы человеческих отношений: взаимовыручка, умение делиться, коллективное воспитание детей. Каждая община требовала от человека ответственного поведения, участия в руководстве, готовности трудиться на общее благо. Поэтому ЦЕЛОСТНЫЙ МИР, созданный для развития наших детей в Китеже, мы условно назвали ОБЩИНА. Да и как еще передать на общепринятом языке наше стремление сообща строить свою жизнь, решать проблемы, договариваться?
Я не учел, что в нашем современном сознании это слово имеет коннотацию суровой неподвижности быта и идейной ограниченности.
История человечества знала традиционные общины, основанные на экономической и военной необходимости, – в одиночку было не выжить. Многие образования подобного рода смогли дожить до ХХ века, но именно как рудимент прошлого. Их устойчивость основывалась на малой мобильности населения и значимости традиций в сельской местности. В такой общине людей удерживало вместе не стремление возлюбить ближнего, а железная лапа необходимости.
Наше название – община – ко многому обязывало. Люди же были не готовы. Некоторые их тех, кто приезжал к нам по доброй воле, под этим словом понимали просто мир без начальников.
С первых дней создания Китежа я вел свой личный дневник. Параллельно с ним у нас велось и некоторое подобие официальной летописи – Дневник общины. Ежедневные записи там делались Посадниками – добровольными заместителями Главы общины.
ДНЕВНИК ОСНОВАТЕЛЯ КИТЕЖА1995 год
1 января
Ну вот, я дожил до праздника новогоднего воплощения мечты! В одном достроенном и двух достраивающихся домах зимуют пятнадцать человек – взрослые и дети, называющие себя членами общины Китеж. А за новогодним столом нас собралось тридцать семь – приехали студенты из калужского отряда «Стремительный», те, что помогали нам летом. Сколько было радости и веселья! Среди безлюдных, занесенных снегом лесов и полей мы чувствовали себя создателями нового мира.
А потом наступили будни, и великий оптимист, мастер на все руки Д. запил вместе со своей супругой. Не от отчаяния и разочарования, а просто от нехватки острых ощущений. Для меня, журналиста-международника, это было внове. Колхозники в соседних деревнях пили по-русски: много, отчаянно и регулярно. Но в их жизни действительно не было ни мелких радостей, ни высокой цели. Могли ли мы полагать, что эта зараза не минует и нашу общину?
А потом бывало всякое. У нас действительно не было денег, часто даже на приличную еду. Приходилось в отчаянии за бутылку водки нанимать трактор, изо всех сил торговаться с местными мужиками, чтобы помогли нам доделать крышу или сложить печную трубу. Мы тоже были плоть от плоти этого мира, и вырваться из-под его законов оказалось не легче, чем ростку травинки пробиться сквозь асфальт. Хорошо, что уже тогда мы поняли, что надо уметь ждать. Для всего есть свой срок: для каждого человека и содружества людей, называемого общиной.
Даже сейчас, прожив с некоторыми китежанами почти два года, я не могу понять, что искали и что нашли они в Китеже. Абсолютно убежден, что они не знают этого и сами. Одни считают, что привела их в Китеж Судьба (читай, Божья воля), другие совершенно рационально объясняют свой приезд стремлением иметь много детей, жить на природе в окружении хороших людей. Совершенно определенно я знаю только одно: я сам счастлив, в моей жизни появился высший смысл. Но как поделиться этим открытием с другими? Как выделить главное из плотного потока осознаний, который и есть сама суть жизни?
Китайский поэт, живший за много поколений до нас, оставил строки:
Как удивительно и сверхъестественно