Юлю бросило вбок, а затем вперед. Всегда уверенная в том, что в группе людей можно двигаться самостоятельно, девушка с ужасом осознала, что не имеет никакого контроля над тем, куда и как быстро она должна нестись. Людской поток тащил ее и диктовал свои правила: замешкаешься — собьют с ног, а, еще хуже, если поймают и посадят в автозак. Мимо проносились юркие тени националистов, которые явно чувствовали себя «в своей тарелке». Кричат, как один, двигаются, как один. Юле казалось, что она сама двигается, по сравнению с ними, очень медленно и неуклюже.
Казалось, прошла вечность с того момента, как все бросились убегать, чтобы не попасть под «винтаж», но миновало всего лишь несколько секунд. Внезапно, толпа изменила направление, кто-то справа от Юли рванул влево и разорвал их с Тимом руки. Юлю посетила настоящая тихая паника, она оказалась совершенно одна. Теперь ее точно схватят и увезут в отделение, а она даже не сможет сказать своему парню, в какое именно, так что он ее не найдет!
Все закончилось так же внезапно, как началось. Юля стояла в тени кустов знаменитого «оазиса» в середине Исаакиевской площади[63], который был парковой зоной, до отказа заполненной митингующим. Там и раньше стояли люди, но теперь собралось большинство участников акции, словно «зеленый островок» мог их защитить.
Ошалело оглядываясь, Юля поняла, что ни одного полицейского рядом с ней нет, и, значит, опасность миновала. Тим был рядом, он никогда и не отходил далеко, просто ей так показалось, когда она потеряла его ладонь в толпе. Сделав несколько вдохов, чтобы успокоить сердцебиение, девушка, вдруг, начала тихо смеяться. Адреналин в крови превысил все возможные нормы, на Юлю накатила эйфория.
— Мы от них сбежали… — задыхаясь, рассмеялась она. — Почему же это так круто?
Чувство было такое, словно они избежали смерти и, одновременно, выиграли какой-то первый приз. Так вот как это, по-настоящему, АКТИВНО поучаствовать в оппозиционном митинге! А они раньше и не знали. В ушах что-то шумело, все чувства у молодых людей обострились.
— Значит, можно все-таки от них убегать… — протянул Тимофей. — Не совсем человек беспомощен против полицейской мясорубки.
— Так вот каких ощущений ищут такие, как Димка, приходя в места повышенного скопления ОМОНа, — пробормотала Юля. Огни Исаакиевской площади, казалось, стали гореть ярче.
Не смотря на то, что полиции все-таки удалось схватить и посадить в автозак кого-то из протестующих, Юля поймала себя на мысли, что страх перед ОМОНом у нее резко уменьшился. Теперь, испытав все ощущения, которые испытывает человек, удирая от полиции, бойцы в касках не казались ей всесильными, как раньше.
— Обратно пойдем? — спросил Тим. Толпа митингующих, словно вода, которую разбрызгали по наклонной поверхности, на их глазах медленно, но верно возвращалась на исходную позицию, откуда их спугнули полицейские.
— Они не боятся, — ошалело отметила Юля. — Они могут так часами бегать!
— Рано или поздно, их все равно заберут, — справедливо отметил Тимофей. — Это теория вероятности.
— А это неважно, — покачала головой Юля. — Если понимаешь, что сидеть в автозаке — это не смертельно, ты обязательно вернешься. И друзей приведешь. Так и нарастает снежный ком оппозиционного движения.
— Как? — усмехнулся парень.
— Когда люди теряют страх и уважение перед властью, — ответила Юленька, и они направились обратно в гущу событий.
Митинг на Исаакиевской площади 5-го марта 2012-го года собрал, в итоге, более 1000 человек. Митингующие, не смотря на холодную погоду, планировали оставаться на улицах в бессрочной акции протеста, в знак солидарности с московскими единомышленниками, лозунгом которых на Пушкинской площади была фраза «Мы вышли на улицы, теперь мы не уйдем»[64]. За полтора часа, в развитие митинга, количество его участников увеличилось в 10 раз, а действия ОМОНа привели к задержаниям более сотни человек.
Надо не снижать давления — режим не решится на более жесткие репрессии, потому что они приведут к точечным санкциям со стороны западных партнеров, чего оставшиеся без своих "замков луары" путинские подстилки ему не простят.
(с) пользователь Интернета vladimir_stp
Москва. На 2 часа позднее
После того, как со сцены, на которой выступали лидеры оппозиции, неоднократно была произнесена фраза о том, что никто не должен расходиться[65], толпа, казалось, погрузилась в полное замешательство. Дима с сожалением понимал, что призывы расставлять на улицах и площадях столицы палатки большинство людей, так или иначе, приняло за шутку. В Москве стремительно темнело, температура опускалась ниже нуля, и, уже в половине девятого вечера, митинг был практически завершен. Люди, кутаясь в шарфы и воротники, нерешительно переминались с ноги на ногу на Пушкинской площади. Пока они не уходили, ведь из их крови еще не пропал адреналин, полученный от прослушивания зажигательной речи Алексея Навального, который выступал одним из последних, призывая всех к мирным акциям гражданского неповиновения. Однако большинство уже начинало чувствовать холод и вспоминать о том, что во вторник, с утра им необходимо было быть на рабочих местах.
63
- именно там вскоре расположится и будет действовать, в том числе, и на день написание книги, активистское движение «#исаакиевская», включающее в себя работу по ликвидации безграмотности населения, гражданскую ассамблею и еженедельные мероприятия по специальному расписанию.
65
- первым желание остаться выразил Сергей Удальцов, произнеся фразу «Буду стоять, пока не уйдет Путин»