S.L.: Cознание это модуляция, тело помнит все гораздо лучше.
G.Z.: Ну в этом наверное вся соль жизни. Передача инфы посредством эмоций только социальная надстройка есть, но она зыбкая в песках модусов социума на протяжении времени. Переменчивость. Первична эмоциональная передача импульса, а социальная передача - игра на частотах, на волнах частот... есть короткие, есть длинные. Инструментарий меняется: есть частные методы, есть общие в текущем времени, очень сложно передать прошлое посредством настоящего... прошлое можно только сыграть, но это будет только копия подлинника. Допустим сложно сыграть жизнь крестьянина годов 1800 или еще дальше - времена первобытные, например, неизменны эмоциональные составляющие типа страха, ненависти и это в современном мире смерти очень страшно... как и сама смерть. Популярная социальная радиоволна сейчас такова подкрепление на отрицании, но при этом блокировка страха чего-то, агрессии чего-то не уберет суть потому-то это базис и вопрос - почему появляется смысл в этом убирании? Быть может имеет смысл бессмыслица, потому что рванет же (опять же что-то мне подсказывает эмоционально что рванет, если отрицать так долго), это все равно что тянуть волынку перед тем как съесть вишенку на торте. Оттягивание момента бессознательного - это ошибка 2 рода, математическая, когда скажем, робот интерпретатор должен обнаруживать железяки... но ложно за железяку принял что-то и постоянно потом принимает. Тупо попытка обмануть автоматику посредством ложного принятия. Конвеер железячек такой едет себе и едет, захламляет что-то там, а робот тупо даже и не задумывается об том что прошло через КПП его сканера
ждем когда роботу удастся обнаружить ошибку. Если представить себе кривую в 2D, где каждый изгиб по длине ниже и выше и отправить гулять по этой кривой робота будто "Марио" проходит уровень, то в стадии ошибки 2 рода робот находится в яме и пытается забраться наверх... но не может, потому что не знает о том, что дальше будет еще один изгиб и как только он узнает что в яме, он будет метаться в ней и пытаться найти выход и в один прекрасный момент он вернется на предыдущий пик, перепрыгнет яму. Самое ужасное в ошибке 2 рода то, что думаешь, что идешь по прямой верным путем, а на самом деле это яма этого вот витка. Хотим с мужем замутить ИИ, который учится тому как я рисую и позже рисует, но, блин, он будет умнее меня. Потому что машина помнит и не прощает ошибок.
S.L.: Нейроботы?
G.Z.: Ну по скорости он будет быстрее. Быстрее будет находить ответы и вот есть путь обратного цикла - наподобие того, что с кривой и роботом. И есть - опыт скормить ему. Ну подобные штуки полезны разве только для быта, вроде обводилок, запоминает как ты это делаешь в векторе и учатся обводить.
S.L.: тех которые обыгрывают Каспарова? эти будут обрисовывать Да Винчи.
G.Z.: Это да, поэтому ИИ полезен для применения в прагматике для начала. Пока не научатся делать тела лучше тех, что сейчас, карбоновые какие-нибудь.
S.L.: Экзоскелеты для начала, а потом уже киберпротезы.
G.Z.: Или еще как вариант мутировать ДНК так, чтобы мы радиактивный цезий могли переваривать, а то он как кальций маскируется у нас, организм его не понимает, а тот имеет большую массу выгоняя кальций из организма, в итоге организм нуждается в настоящем кальции... а цезий он не знает что такое с радиоактивным йодом - тоже самое. Щитовидке не известен такой... ей обычный подавай, поэтому генная инженерия очень крутая штука могла бы быть, ну хотя бы даже для полетов в космос в текущем теле - там пиздец ебашит радиация. Но, наверное, от такого дела в нас самих, мы станем тяжелее по весу, потому что вынести как-то это на себе... лайтовая хрупкость, которая прежде была не покатит. Ну а сейчас мы такой себе примитивчик на уровне химии. (смеется) интересно как бы выглядело восприятие под радиоактивной устойчивостью вкусившее радиоактивные аналоги чего-то меняющего сознание. сознание как бы выглядело, а что если научатся делать сверхмассивное сознание? Это ж можно из вселенной провалиться в себя от собственного веса и вероятно даже вылезти в мультивселенную какую-то.
S.L.: Если создание созидалось в таком ключе как наше, что ей мешало выработать схожие миры и вселенные, как наше.
G.Z.: Но для того чтобы понять что Создатель есть, надо пробираться через дебри собственного существования. Ну тупо все упирается в то, что мы довольствуемся лишь тем, что имеем в свою жизнь до смерти, но у многих жажда хоть одним глазком да заглянуть на это открытие Создателя. Возможно поэтому культ на бессмертие, а смерть порицается, ибо жизнь то дана один раз.
S.L.: Типа в 70-х астрофизики сумели услышать вселенную за десять тысяч световых лет, но услышали ток шум костров звездных солнц.
G.Z.: Ну по крайней мере это наблюдаемое явление, в этом мире. В общем позитив жить, наверное, и есть в том, чтобы увидеть этого вот создателя в чем угодно. Ф. Аквинский говорил: "Бог есть трава, есть камень". В общем все упирается в святую простоту.
S.L.: Он неважен. Нам он не нужен, как и мы ему. Мы есть он, просто мы та часть что научилась себя осознавать. А так это машина. Грозная, величественная, как в "Принцессе Мононоке".
G.Z.: При этом он может быть мы и не будь нас - он исчезнет, это оправдание агностицизму. Атеизм вообще отсекает создателя.
S.L.: Или мы промежуток между кибернетикой и позитронным мозгом. Ну может мы тупо эксперимент, который потом самоуничтожится. Атеизм это материализм, а если пространство бесконечно, как в гиперкубе?
G.Z.: Атеизм скорее боится вот этого самоуничтожения и еще он боится сокрытия создателем создателя, призывает не искать, будто бы нельзя прикасаться к этому. Тем самым атеисты вовлекают эту сущность в капсулу прошлого и закапывают подобно тому, как это могут делать те, кто закапывает отходы или рутений, или скотомогильник какой-то с сибирской язвой, религия зовется чумой. В то же время атеизм как инструмент защиты от нападок инквизиции годен.
S.L.: Если и так, то не всякая, а только слепая. Бог, если он существует и если он сотворил мир, позволил миру устраиваться, как тот сумеет и пожелает. Бог не может рассчитывать на благодарность за то лишь, что он существует: такая постановка вопроса предполагает, что он мог бы и не существовать и что это было бы плохо, а подобное допущение ведет к дальнейшим противоречиям. Или, может быть, речь идет о благодарности за творение? И на нее он не может рассчитывать, иначе нам пришлось бы уверовать, что быть в любом случае лучше, чем не быть; не вижу, как это можно было бы доказать. Несуществующего нельзя ни осчастливить, ни опечалить; если же Бог, благодаря всеведению, знает заранее, что сотворенный будет ему благодарен и возлюбит Творца, или, напротив, проявит неблагодарность и отвергнет его, то он действует принуждением, пусть даже сотворенный никакого принуждения не замечает. И потому-то Богу не полагается от нас ничего - ни любви, ни ненависти, ни благодарности, ни сетований, ни надежды на воздаяние, ни страха перед возмездием. Ему не полагается ничего. Тот, кто желает каких-либо чувств по отношению к себе, должен сначала убедить нас в собственном несомненном существовании. Любовь допускает сомнение в том, взаимна она или нет; это понятно. Но любовь, которая сомневается в существовании предмета любви, - нелепость. Обладающий всемогуществом мог бы рассеять любые сомнения. Если он их не рассеял, значит, счел это излишним. Почему? Напрашивается предположение, что он вовсе не всемогущ. Невсемогущий создатель, пожалуй, мог бы рассчитывать на чувство, близкое к жалости и даже любви; но этого ни один из наших теологов не допускает. Итак, я повторяю: будем служить себе и никому больше.