Лицо майора покраснело так, как будто его обожгло солнцем.
— Ты так думаешь, апач? — насмешливо спросил он.
Пума вздрогнул и напрягся. Слово «апач» прозвучало, как ругательство.
— Да-да! Я все о тебе знаю! — злорадно прошипел Диего.
Лицо Пумы оставалось все таким же спокойным. Он не позволит этому человеку довести себя до бешенства, что бы тот ни сказал. А сказал он уже и так слишком много.
— Посмотрим, как ты запоешь, когда окажется, что ты больше не солдат!
Пума быстро взглянул на него.
Майор Диего улыбался во весь рот, но без тени юмора.
— Прямо сейчас, — произнес он, — ты разжалован. Ты уже не солдат. Ты разведчик.
Пума с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Неужели майор считает, что Пума дорожит всеми этими знаками отличия, которые придумали испанцы? Быть разведчиком гораздо интереснее. Он должен передвигаться впереди каравана, искать источники питьевой воды, высматривать, нет ли поблизости враждебно настроенных индейцев, может быть, ему встретится кто-нибудь из его племени. У него будет гораздо больше шансов на побег, чем до сих пор, когда он охранял скот или лошадей. Он начал снимать свои тяжелые металлические солдатские регалии. Диего выхватил их у него из рук.
— И достань себе какую-нибудь другую одежду. Я не желаю, чтобы ты позорил честный мундир испанского солдата. Он с презрением сплюнул. — Снимай мундир, индеец!
Несколько солдат, стоявших вокруг них, зашептали:
— Индеец. Индеец!
Кармен и донья Матильда стояли поодаль и наблюдали за происходящим. Кармен была ошеломлена.
— Почему?.. — у нее перехватило дыхание. — Кого они называют индейцем?
— Его, — с помрачневшим лицом произнесла донья Матильда. — Оказывается, мужчина, с которым мы только что разговаривали, индеец!
Кармен покраснела и прижала руку к горлу:
— Вы думаете, он…
Солдат! Человек, который спас ее в Эль Пасо дель Норте, тот самый мужчина, за которым она следит каждый день, в нетерпении ожидая, когда он проедет мимо, — индеец! Само это слово означало опасность! Не может быть!
— Он индеец, — донья Матильда повернулась спиной к мужчинам. — Пойдем, донья Кармен. Мы должны снова погрузить свои вещи в повозку. Пусть мужчины занимаются своими делами. Я уверена, что майор Диего знает, что делает.
Кармен чуть задержалась. Она украдкой глянула через плечо на разжалованного солдата и мельком увидела широкую обнаженную грудь. Она тихо пискнула, увидев, как он начал расстегивать брюки, готовясь их снять.
— Донья Кармен, — резко и требовательно произнесла дуэнья. — Пойдем!
Кармен с широко открытыми глазами поспешила за своей удаляющейся дуэньей:
— Подождите меня!
Глава 8
Еще один долгий день, проведенный в повозке. Этот последний маршрут через пустыню совсем измотал Кармен. Ей казалось, что они передвигаются слишком медленно — в день караван делал не более трех лиг[1]. Пыль, коровы, лошади, солдаты, пустыня, кактусы, небо — ей чудилось, что она видит это уже многие-многие годы и конца этому не будет. На самом деле прошло всего четыре недели.
Она вздохнула и взглянула на донью Матильду, сидящую напротив. Тело дуэньи тяжело осело в дремоте на скамью, она тихонько посапывала, а голова ее клонилась из стороны в сторону в такт колыханию повозки.
Кармен предположила, что ее собственное нетерпение связано с тем, что караван приближался в Санта Фе. Скоро она действительно встретится с Хуаном Энрике Дельгадо. Скоро она узнает каков он, как выглядит. Она странствует почти год, проехала полмира, чтобы встретиться с этим человеком. Какой-то недоверчивый голос в ее душе изредка вопрошал, а стоит ли ее будущий муж таких трудов. Она заглушала эти сомнения: конечно, стоит. Хуан полюбит ее. Он представлялся ей красивым, стройным, высоким мужчиной. И ей хотелось, чтобы он безумно любил ее.
Слабая улыбка скользнула по ее губам. Его глаза… — а какого цвета у него глаза? Надо спросить у доньи Матильды. Может быть, они холодновато-голубые. Сейчас же она прогнала эту мысль. Нет, у него не должно быть таких глаз, как у этого опасного человека из их каравана — человека, которого майор Диего разжаловал в разведчики. Теперь у каравана было два разведчика-индейца.
Кармен снова вздохнула. Теперь она уже не видела, как он проезжает мимо на своем жеребце. Изредка она мельком видела его во время стоянок, когда он приезжал в лагерь, чтобы доложить о чем-то майору Диего. Но это было так редко, гораздо реже, чем ей хотелось бы. Она вовсе не считала его очень красивым, но он был так необычен, так интересен, так опасен… Холодок прошел по ее спине, хотя в повозке было очень жарко. В каком-то порыве она отбросила одеяло, которым закрывалась от пыли, ухватилась за поручни и поднялась, покачиваясь.