– Ну а я знаю, кто ты, Грета, так что ты в безопасности по умолчанию. Не говоря уже о том, что я никогда не причинил бы вреда женщине. Тебе не о чем беспокоиться.
– Я тебя не боюсь, – проронила она, в чем я сильно сомневался, учитывая ее реакцию на мою близость, тем не менее я позволил ей солгать. – У тебя кровь на лице и рубашке.
Я поднес руку ко рту, и мои пальцы стали красными. Мой язык. Взглянув на рубашку, обнаружил на белой влажной ткани несколько алых капель, которые растеклись из-за моросящего дождя на улице.
Неудивительно, что она убежала с криками. Она наверняка подумала, что я пришел убить ее или чего похуже. Оставалось только догадываться, какие страшные истории Невио обо мне рассказывал.
– Черт. – Я поднял глаза – Грета продолжала пристально за мной наблюдать. – Я приношу извинения. Мне не следовало ругаться при тебе. – Я серьезно только что это брякнул?
– Каждый день я слышу слова и похуже, – произнесла Грета, слегка расслабляясь.
– Не сомневаюсь.
Она указала на мои губы, поднимаясь на ноги.
– Это Невио сделал?
– Нет. – Я понятия не имел, почему так ответил, но по какой-то причине я не хотел, чтобы она знала, как сильно мы с ним ненавидим друг друга.
Тем не менее, когда она увидит нас вместе, скрыть это будет невозможно. Однако почему-то я сказал именно так, а не иначе. Почему? Если честно, я и сам недоумевал.
Шелковая лента на одной из ее балетных туфель развязалась и обвилась вокруг другой ноги, из-за чего она потеряла равновесие.
Я протянул руку, чтобы поддержать Грету, которая пошатнулась. Она широко раскрыла глаза, глядя на мои пальцы, как будто они могли ее задушить. Я отпустил ее, как только она успокоилась. Папа разозлился бы, если бы я начал войну с Каморрой из-за недоразумения.
Держу пари, Римо и Невио были бы рады неправильно истолковать мое прикосновение к руке Греты.
– Тебе правда не стоит меня бояться.
Она смущенно улыбнулась:
– И я уже говорила тебе, что не боюсь. Я нервничаю в присутствии людей, которых плохо знаю, особенно если оказываюсь среди тех, кто в первую очередь вызывает у меня беспокойство.
Я вспомнил слухи о ее социофобии. Я никогда особо не задумывался об этом. Как и о Грете Фальконе. Я кивнул.
– Есть решение проблемы: ты должна ввести код, который удерживает нас взаперти.
Она покачала головой, затем наклонилась вперед, чтобы еще раз обернуть ленту вокруг своей стройной лодыжки и икры, полностью сбив меня с толку этим движением и тем, как ее зад приподнялся в воздухе.
– Не могу. Кто-то включил сигнализацию, поскольку ввел неверный код где-то в доме, и тем самым заблокировал все электронные двери. – Грета продолжала буравить меня взглядом.
Я с трудом сглотнул, покосился на приборную панель и принялся нажимать на нее, но все было бесполезно.
– Как долго мы пробудем в ловушке?
Грета выпрямилась. Она находилась от меня на расстоянии вытянутой руки.
– Моя семья проверит каждую запертую комнату в особняках и подвалах. – Она замолчала, прикусив нижнюю губу. – Больше ничего не могу сказать.
«Я мог бы заставить тебя».
Это была важная информация по технике безопасности. Но я лишь кивнул.
Мои глаза еще раз жадно прошлись по ней, не в силах остановиться. Она едва доставала мне до груди, и холод, царивший здесь, уже сказывался на ее теле. Мурашки покрыли ее кожу. Соски под купальником затвердели, превратившись в твердые камешки.
Я прочистил горло, в котором пересохло.
– Тебе придется находиться в замкнутом пространстве, пока кто-нибудь не вытащит нас отсюда. С тобой все будет в порядке?
Она одарила меня благодарной улыбкой:
– Сомневаюсь, что у меня есть выбор, поэтому – да, я буду в полном в порядке.
По какой-то причине мои губы растянулись в ответной улыбке, которую я быстро подавил. Что, черт возьми, со мной не так?
– Уверен, нас скоро вытащат.
Теперь Грета посмотрела на меня с любопытством. Я встретился с ней взглядом, и она не отвела глаз. Она изучала меня с головы до ног. Если бы это была любая другая девушка, я бы решил, что она с интересом пялится на меня, но рядом с ней я, если честно, не был ни в чем уверен.
– Ты очень высокий и мускулистый, что необычно.
Мои брови взлетели вверх, и я едва не расхохотался. Я не смеялся публично, и уж точно не в присутствии людей, которые в любой день могли стать моими врагами.
– Спасибо? – спросил я и прищурился. – Или это оскорбление? – Я не соврал.
Грета склонила голову набок с легкой, загадочной улыбкой:
– Никакое не оскорбление.
– Комплимент?
– Факт.
– Факт, – повторил я и ухмыльнулся.