Судя по выражению лица Таинственного маркиза, необъятный ворох пакетов – ничто в сравнении с оживлением на лице девушки, с красками жизни, после длительного перерыва вновь появившимися на ее щеках. Сара знала, что этот человек не должен ей нравиться. Или в крайнем случае она должна хранить полное безразличие, поскольку именно таких людей она всеми силами старалась избегать. Но ей поневоле нравилась его трогательная забота о Маргарет.
Она все еще размышляла о брате и сестре – больше, конечно, о брате, если быть честной, – когда закрыла двери магазина, опустила шторы и стала пересчитывать наличные в кассе. А Дот убирала со стола и мыла посуду. Дневная выручка оказалась хорошей, с удовлетворением подумала Сара, внеся соответствующие записи в журнал, после чего убрала деньги в сейф. Завтра надо будет сходить в банк.
Не то чтобы она нуждалась в деньгах – нет. Но доходность, по ее мнению, была мерой успеха в бизнесе, а Сара желала добиваться успеха во всех своих делах.
– Вот ты где, голубка моя, – сказала Дот, появляясь из кухни. – Все сделано. Сегодня было много работы, правда? Мне понравилась эта бледная худышка – новая девушка. Прекрасные манеры, грамотная речь. Ей пришлось пережить трудные времена, да поможет ей Бог. Это ужасно – потерять ребенка.
– Что? – Сара так резко встала с дивана, что ударилась головой о висевшую над ним полку. – Что ты хочешь сказать? Откуда ты знаешь?
– Она печальна и горюет, и еще она очень худенькая, но груди у нее большие. Миссис Пайк задела ее, передавая булочки, и девочка поморщилась. У нее, наверное, все еще болят соски, бедняжка. Так было и у меня, когда я потеряла второго ребенка.
– Но она же совсем юная. Ей не больше восемнадцати лет. Ох, Дот, если ты права, это ужасно. Неудивительно, что ее брат так встревожен. К тому же они здесь живут под вымышленными именами. Мы должны позаботиться о ней. Судя по всему, у нее нет ни матери, ни компаньонки – ни одной женщины, с которой она могла бы поговорить. Бьюсь об заклад на этот магазин, ее брат только и думает о том, как убить негодяя, сделавшего ей ребенка, а вовсе не о том, как это повлияло на нее.
Мужчины, принадлежащие к высшим слоям общества, всегда стараются защитить честь своих женщин, независимо от того, хотят этого женщины или нет. В результате мужчины гибнут, а женщины, о которых идет речь, оказываются связанными правилами и ограничениями, о которых так много думают их мужчины. Для них честь – это все. Их честь, сердито сказала себе Сара. Заложники чести – вот кто они. Это помогло ей успокоить собственное чувство вины. Немножко.
Соображения чести убили ее мужа, человека, по ее мнению, стоявшего выше устаревших понятий о женщинах, не имевших права распоряжаться собственной судьбой. Поэтому она оказалась здесь, на безопасном расстоянии от любящей тирании отца и брата. Поэтому она никак не могла отвернуться от Маргарет.
– Мы сделаем для нее все, что сможем. – Дот закуталась в шаль и протопала к двери. – Я иду домой готовить ужин. А потом мы вместе отправимся в «Собаку и макрель». А ты что будешь делать, голубка?
– Танцевать на балу. Я обещала мистеру Мейкпису танец.
– Ты ему очень нравишься. Но он никогда не сделает первый шаг, понимая, что ты – птица не его полета.
– Знаю и потому не поощряю его. Я хочу, чтобы мы остались добрыми друзьями. Но не из-за того, что я принадлежу к другому слою общества. Просто я могу думать о нем только как о друге.
– Бедолага. Он все понимает, и не беспокойся, что ты разобьешь его сердце. Все равно он тебе не подходит. Да и он не сможет составить достойную конкуренцию тому другому, который сейчас появился на сцене.
– О ком ты говоришь? Дот, ты, кажется, собиралась домой.
Только ее помощница не обращала внимания на подобные намеки. Она поудобнее пристроилась к дверному косяку и сообщила:
– Я говорю о мистере Дантоне. Если он простой мистер, то я – герцогиня Девонширская. Ты ему нравишься. Да, его намерения нельзя назвать честными. Но иногда не грех и поразвлечься. Кому будет хуже, если ты получишь немного удовольствия в постели? Ты не девственница и ни с кем не связана словом.
– Дот, прекрати это немедленно. Я и думать не желаю о подобных вещах.