Мистер Граймс опустил руку в грязную коричневую раковину с водой для мытья посуды, а затем щелкнул пальцами в сторону Макса, так что мутная грязная вода брызнула ему на лицо.
Макс двинулся к своему инвалидному креслу, готовясь встать, но после того, как достаточно брызг грязной воды для мытья посуды, сам пол стал скользким, и Макс потерял хватку и упал плашмя на лицо и живот.
“Бесполезно, ты жалок, - сказал мистер Граймс, качая головой. - Я бы назвал тебя Жалкой, если бы у тебя уже не было такого подходящего имени.”
Гнев клокотал внутри Макса.
“Я знаю, что ты мертв, ты, вонючая куча человеческого мусора!” сказал он сквозь стиснутые зубы.
“Что это? - спросил мистер Граймс, нагибаясь и яростно хватая Макса за волосы. “Бесполезный что-то сказал? Я тебя не слышал.”
“Ты меня слышал!- крикнул Макс и толкнул локтем в лицо мистера Граймса, отчего тот отлетел назад.
Макс задрожал на земле.
Это не реально.
Это даже не воспоминание.
Это смесь иллюзии и памяти.
Мне не нужно следовать его правилам.
Макс кипел от ярости, когда он вытянул пальцы на земле и оттолкнулся.
Он вдруг оказался в воспоминании, где у него не было возможности стоять.
“Это все, что у тебя есть, ужасная ведьма? - крикнул Макс в потолок. - Я знаю, что ты меня слышишь!”
Пронзительный хохот возник вокруг него с такой болезненной силой, что Макс снова упал на колени.
“- Ты показываешь мне назойливую муху, дорогая, - сказал голос матери. - Но это нормально, потому что у тебя в голове столько всего, с чем можно поиграть. Самые захватывающие вещи-это то, что вы даже не помните. Вещи, которые были аккуратно спрятаны от вас все это время...”
“О чем ты говоришь?” - яростно закричал Макс. “Отпусти меня!”
“Конечно, - хихикнула мать.
ЩЕЛК!
Макс моргнул и оказался в совершенно новой обстановке.
Где я сейчас?
Он почувствовал, как его окружает всеохватывающий жар.
Повсюду плавал пепел. Неподалеку горели шины и трубы.
Почему все это так знакомо"- подумал он про себя.
О нет.
Ужасное осознание осенило его.
Мать привела его к одному воспоминанию, которое он никогда не хотел пережить снова.
Ту, которую он старался забыть как можно больше.
Та, которая не давала ему спать по ночам и преследовала его во сне, даже когда ему удавалось заснуть.
Он сидел на заднем сиденье машины, а прямо перед ним были его родители, мертвые на переднем сиденье.
69
Жесткая боль пульсировала внутри Макса.
Это было хуже, чем приступ паники, который он испытал ранее.
Хуже, чем пронзительно мощный и неистовый смех, который буквально заставил его уши лопнуть от крови.
Хуже, чем снова пережить воспоминания с мистером Граймсом.
Он снова был маленьким ребенком на заднем сиденье автомобиля в ту ночь, которая навсегда изменила его жизнь.
Он яростно замотал головой, на глазах у него выступили слезы.
Я не хочу быть здесь. Я не хочу быть здесь. Я не хочу быть здесь.
Но не было ни щелкающего звука, ни кудахчущего смеха, ни слова от матери, организующей эту ужасную иллюзию.
Он был пойман в ловушку худших воспоминаний за всю свою жизнь и не мог вырваться.
“Брат... - произнес чей-то голос.
Макс обернулся и увидел свою сестру, такую молодую, которая смотрела на него в поисках помощи.
Струйка крови стекала по ее лбу с головы, ударившейся о переднее сиденье машины.
Он помнил все.
Машина мчалась сквозь ночь. Отец резко свернул, но недостаточно быстро.
Что произошло дальше, Макс никогда не мог знать наверняка, он просто пришел в сознание в пылающем обломке их семейной машины.
“Brother...”
Его сестра была ранена и истекала кровью.
Их окружали странные звуки лопающихся шестеренок и труб вместе с горящим пеплом.
Ему нужно было выйти из машины.
Ему нужно было вытащить сестру из машины.
Проблема была в том, что крыша машины провалилась и разбилась, и было невозможно схватить его сестру с того места, где он находился.
Ему нужно было выйти, обойти вокруг и вытащить ее, пока машина не загорелась.
Дело в том, что Макс точно знал, чем кончается это воспоминание, и все равно ему хотелось попробовать еще раз.
Он отстегнул ремень безопасности и открыл дверцу.
Он пошел было идти, но поскользнулся и рухнул на землю.
Его ноги не работали?
Он не стал зацикливаться на этом факте, как в первоначальном воспоминании.