Он выныривает, волосы прилипли ко лбу.
— Как тебе это для цыпленка?
— Эй, ты действительно доказал мне.
Я гребу к нему и смело оборачиваю ноги вокруг его талии. Инстинктивно он хватает меня, чтобы удержать.
— Тебе не следует этого делать.
— А почему бы и нет?
Он прикусывает нижнюю губу.
— Это опасно.
— Что за странная одержимость опасностью?
Я целую его. На заднем плане я слышу, как мой телефон звонит. Рок должен быть страдает и нуждается во мне, прежде чем он свалится с фургона воздержания... Но я не могу поговорить с ним прямо сейчас. Ему придется справляться с проблемами без меня.
— Это захватывающе.
Гордон целует меня в ответ. Я не знаю, дело в солнце, воде или ещё чем-нибудь, но сегодня определенно произойдет что-то сексуальное. Гордон — определенно тот парень для меня.
Я тянусь за свою спину, чтобы расцепить бюстгальтер. Он всё равно пропитался водой.
— Что ты делаешь? — спрашивает он, разрывая поцелуй.
— Становлюсь опасной.
Я кидаю лифчик на причал. Он широко улыбается.
— Ты сумасшедшая, знаешь? А если тебя кто-то увидит?
Его глаза быстро опускаются вниз.
— Никто не придет. Твоя очередь, цыпленок. Бокк, бокк, бокк.
Я тяну его за шорты. Держу пари, что он этого не сделает. Но, потому что он любит доказывать, что я ошибаюсь, он изображает лицо, словно я лузер, и снимает шорты. Не только шорты, но все! Он кружит ими, изображая меня, и бросает трусы на причал. Они приземляются рядом с моим бюстгальтером с огромным глухим стуком.
Я смеюсь громче всех раз, когда я смеялась в последнее время.
— Я не могу поверить, что ты это сделал!
— Слава богу, я думал ты смеешься над чем-то другим.
Он возвращает меня обратно, снова оборачивая мои ноги вокруг его талии. Остался лишь один кусок материала между нами, и поверьте мне, он небольшой. Мысли заполняют мой разум. Что, если я забеременею? Вот, что случилось с моей биологической матерью?
— Что не так? — Его заинтересованный взгляд вырывает меня из моей задумчивости.
— Если я сниму эту последнюю вещь… — я слышу нервы в своем голосе. — Что произойдет? Не будет ли это ошибкой?
Он прислоняет свой лоб к моему.
— Все зависит от тебя. Но я не знаю, как это может быть, Хлоя. Я люблю тебя.
Он мягко моргает, его ресницы слипаются вместе. Его лицо сейчас так красиво.
— Я тоже тебя люблю, — отвечаю я. И я знаю, что если что-то ужасное или неожиданное случилось бы, я бы справилась. Мы бы справились. Мы снова целуемся.
И я снимаю трусики без малейшего сожаления. Я сворачиваю их и бросаю на причал, вбирая в себя все окружающее пространство — солнце, небо, звук шлепка рыбы поблизости. Я чувствую себя уверенно, зная, что это должно произойти в моем идеальном месте с моим идеальным парнем.
Гордон прижимает меня к себе и целует в щеку. Я могу сказать, что он хочет показать мне, что спешки нет, что я контролирую ситуацию.
Вдруг я слышу шум. Урчание двигателя на дороге. Не вопрос, ребята. Не неизвестный транспорт. А Мустанг 68 года под управлением единственного человека, с которым я разделяла это особое место. Человек настолько наивен, что верит, что он все еще единственный, удостоенный этой чести.
Шум мотора приближается. Гордон следит за моим взглядом.
— Здесь кто-то есть.
— Рок, — говорю я ему.
Он отпускает меня и начинает плыть по направлению к пристани.
— Что ты собираешься ему сказать?
— Ни малейшего понятия.
Хотя Рок знает, что Гордон и я много времени одни, если он нас тут увидит, то может отреагировать не лучшим образом. Нет времени даже залезть на причал за нашей одежды.
Я вижу черный капот мустанга, скользящий по гравию. Надеюсь, у него хватит порядочности уйти, когда он увидит, что мой мотоцикл и автомобиль Гордона здесь вместе.
— Уходи, Рок, — бормочу я.
Мустанг замедляется, звук его двигателя заполняет устье. Гордон смотрит на меня из-под причала. Я гребу к нему, но не настолько близко, чтобы я не могла видеть происходящее на берегу. Мой телефон звонит, но звонок прекращается после двух секунд, словно Рок понял, что это плохая идея. Я услышала переключение передач Мустанга, затем он разворачивается на гравии и возвращается к дороге.
Я громко выдыхаю.
— Хлоя, тебе лучше поговорить с ним, — произносит Гордон, поднимаясь на причал. Я отворачиваюсь, смущаясь. Одно дело смотреть на кого-то обнаженного, кто лежит рядом, и совсем другое, если этот кто-то в таком виде выходит из воды.