Его брови сходятся в смущении, он ждет, чтобы услышать всё, что я могла бы сказать, но слова застряли, поскольку дождь впитывается через мои джинсы. Это самый хреновый день в моей жизни. Вот бы его вычеркнуть. Второй худший. Наконец, я открываю дверь машины и залезаю в неё, включая зажигание.
— Хлооооя, — он пытается подбодрить меня, но сегодня его голос не обладает привычной магией. — Давай, малышка, — он скулит.
— Рок! — Я пристегиваюсь. — Я не собираюсь оставаться здесь и ждать пока твоя ‘гостья’ или, я должна сказать, клиентка уйдет. Мне здесь делать нечего.
— Тебе всегда есть, что здесь делать, — возражает он твердо.
— Нет. Мы никто. Ты и я — никто! — шиплю я, хотя между нами точно что-то есть, и я имею право требовать, чтобы маленькая шлюха покинула его дом.
— И чья это вина? — Он пытается повысить голос на меня, но все под контролем. Даже когда он теряет терпение со мной.
— Твоя! — я кричу. — Может быть, если бы ты не распутничал все время, я позволила бы себе приблизиться к тебе. Но ты сказал, что остановишься, и посмотри — ты не можешь.
— Ты дала мне красный свет, Хлоя. Ты совершенно ясно дала понять, что ничего никогда не изменится между нами.
— Да, потому что я не могу конкурировать. Ладно? Я просто не могу, — говорю я. Как я могу поверить, что кто-то лучше не будет поблизости, Рок? Кто-то красивее, с лучшим телом. Я боюсь. Ты не чувствуешь... мой страх?
Его взгляд бесценен.
— О чем ты говоришь, Хло? Я не знал, что ты чувствовала. Ты всегда говоришь, что не хочешь потерять меня как друга, я так и думал.
— Так и есть, Рок, но послушай... я бы с удовольствием дала бы нам шанс. Однозначно. Но, во-первых, скорее всего, шансов нет. И во-вторых... — я жестом указываю на обнаженную девушку в его доме, которая, наверное, гадает, что здесь происходит. — Ты всегда будешь собой.
Он, кажется, впитывает каждое мое слово, потом медленно качает головой.
— Ты не понимаешь. Ты никогда не поймешь. Если я не могу быть с тобой, Хлоя... — Он пожимает плечами.
— Понимаю. Тебе нужна замена, верно?
Я смотрю на него.
— Ты так говоришь, будто я похож на собаку, — кричит он сквозь проливной дождь.
— Больше похож на развратного неандертальца.
— Это здорово, Хлоя. Действительно здорово.
Мне нечего сказать.
Он переворачивает вверх ладони.
— Я бы бросил это все ради тебя. Но ты не понимаешь.
— Так брось!
— Скажи мне одно лишь слова, и я брошу.
Наши взгляды встречаются. Он не шутит. Я знаю, он сделал бы это ради меня, но все же я не могу сделать этот шаг. Я панически боюсь, что потеряю его, и я не могу потерять Рока. Я имею в виду, если я потеряю Гордона, это будет дерьмо мангуста, и мне будет адски больно, но если я потеряю Рока... я действительно потеряю все. И я потеряла достаточно близких за год — на десятилетие. Он принимает мое молчание как знак. Его голос спокоен.
— Хлоя, я все еще люблю тебя, но не собираюсь ждать вечно. В какой-то момент тебе придется решать.
Я закрываю дверь и выезжаю на дорогу. Мой мозг ощущается, как свежий мертвец. Все взвинчено и запутано. Отъезжая, я смотрю на Рока в зеркале заднего вида, все ещё стоящего в дверях, полуголого, с расстегнутыми джинсами. Почему грудь болит? Он прав. Я дала ему красный свет. Мне должно быть все равно. Гордон мой парень, не Рок. Но я позвонила Року, моему супер-яркому гиганту в Галактике Андромеды — который всегда на месте, когда я нуждаюсь в нем.
Я бы бросил это все ради тебя. Слова изводят меня всю дорогу домой. Просто, когда я думаю, что знаю, чего я хочу от жизни, от всей этой любовной игры — правила меняются снова и снова.
Глава 24
Старайся провести целую неделю, воображая, что все нормально. Старайся жить нормально, словно человек, которому ты отдала всю свою энергию за последние три месяца и почти отдала себя, не ведет себя так, будто ты не существуешь. Старайся не звонить ему, даже если твои пальцы желают. Я так впечатлена собой, что не могу сдерживаться. Внешне может показаться, что у меня все отлично. Да, я и Гордон на небольшой паузе. Мы все еще в порядке. Но внутри я умираю.
Если я скажу Року о моем «испытательном разрыве» с Гордоном, он просто скажет: «Я говорил тебе». И я не хочу слышать от Рока «Я говорил тебе». Зачем давать ему повод для удовлетворения? Кроме того, Рок не приходил в школу всю неделю. Мы не разговаривали со времени нашего спора, и впервые в жизни я чувствую настоящее одиночество.
Во время обеда я вижу расстроенного Винсента-Одиночку, сидящего на парапете с банкой колы. Он не выглядит совсем как девушка, но близок к этому, раз он такой слабак. Я обращаюсь к нему, толкая в плечо.