Он — материалист, ату его, ату материалиста, он обманывает публику, не называя себя прямо материалистом— вот что в особенности доводит почтеннейших господ профессоров до неистовства».[9]
Геккелю угрожали расправой, ему присылали подметные письма, наполненные бранью, — называли ученого «собакой», «безбожником», «обезьяной» и, наконец, когда Геккель работал в своем кабинете, кто-то запустил в окно огромным булыжником, рассчитывая размозжить ученому голову…
В это смутное время, против реакционной философии, в защиту подлинной науки, в защиту материализма выступил Владимир Ильич Ленин. В своей книге «Материализм и эмпириокритицизм» он подверг уничтожающей критике реакционные теорийки буржуазных философов и физиков.
Он объяснил, что «реакционные поползновения порождаются самим прогрессом науки. Крупный успех естествознания, приближение к таким однородным и простым элементам материи, законы движения которых допускают математическую обработку, порождает забвение материи математиками. „Материя исчезает“, остаются одни уравнения»,[10] — писал В. И. Ленин, высмеивая попытки ученых- идеалистов одними математическими формулами объяснить весь мир.
В. И. Ленин разоблачил старания теоретиков идеалистического лагеря «упразднить» материю или подменить ее энергией.
Материя — не только вещество
Физики старой школы считали материей только вещество, то есть только то, что состоит из молекул и атомов. Современная наука показала, что вещество не кончается атомами. Ведь и атомы делимы! Они состоят из различных мельчайших частиц. В ядрах атомов обнаружены положительно заряженные частицы — протоны и нейтральные — нейтроны. Окружающая ядро атома оболочка состоит из электронов. Все эти частицы тоже вещественны.
Но материя это не только вещество. Величайшая заслуга В. И. Ленина состоит в том, что он доказал ошибочность старого, примитивного понятия материи-вещества. Электрические и магнитные поля, свет и другие виды излучения, которые представляют собой колебания электромагнитного поля, — это тоже материя.
И тысячи примеров из повседневной жизни и промышленного производства эго подтверждают. Мы видим, как магнитное поле проволочной спирали, по которой течет сильный электрический ток, втягивает в себя железный стержень и переводит стрелки трамвайных путей.
Мы видим, как в быстропеременном электрическом поле высыхают гигантские фарфоровые изоляторы для высоковольтных линий и предостерегающие надписи предупреждают работающих об опасности попасть в такое поле.
Магнитные поля электромоторов движут наши трамваи, троллейбусы, автобусы ЗИС-154 и электропоезда.
Введите медный стержень между полосами сильного электромагнита и попробуйте вращать стержни вокруг его оси. Вам покажется, что стержень погружен в густую смолу, настолько трудно вращать его со сколько-нибудь большой скоростью в магнитном поле.
Электрические и магнитные поля невидимы, но это не значит, что они не материальны. Человек, нечаянно сунувший руку в быстропеременное электрическое поле, мгновенно почувствует, что оно не менее материально, чем кипяток или пламя.
«Материя есть то, что, действуя на наши органы чувств, производит ощущение; материя есть объективная реальность…»[11]
«В мире нет ничего, кроме движущейся материи»,[12] — писал Ленин.
Материя и движение неразрывны. Нельзя представить материю без движения или движение без материи, одно без другого — бессмыслица.
В мире движется все — движутся млечные пути (звездные системы), звезды и пылинки, движутся молекулы, атомы и частицы, их составляющие.
Движение — это не только перемещение из одного пункта в другой, не только вращение или колебание, но и химическое соединение и разложение, теплота и электрический ток, кристаллизация, рост и распад, изменение видов. Движение — это всякое изменение, всякое развитие.
Наши органы чувств дают не кажущееся, не воображаемое представление об окружающем мире, как утверждают идеалисты, а действительное.
Наши знания о природе хотя и не вполне точны, приблизительны, но с каждым успехом науки они становятся точнее, правильнее. Окружающий мир именно таков, каким мы его видим, и В. И. Ленин приводит наглядный пример: «Человек в темной комнате может крайне неясно различать предметы, но если он не натыкается на мебель и не идет в зеркало, как в дверь, то, значит, он видит кое- что правильно».[13]