— Души, — теперь Лави услышал гнусавый голос Эхо, совсем рядом, за стеной, которая имела несколько не слишком больших и ненадёжных дыр. Он не мог туда пролезть, но отлично слышал. — Граф тот, кто может манипулировать душами людей, разве это вообще возможно? Раньше я всегда считал, что подобное возможно лишь для Господина Хелеоса.
— Граф разрушает. Он тот, кто разрушает наш мир и нас. Для него было бы идеально получить власть над человеческими душами. Но уж точно не такую, как Господин. Никто не сможет иметь такую власть. Господин Хелеос возрождает потерянные души. Граф способен лишь на разрушение, — глухо произнёс старик. По крайней мере, по голосу это был старик. Несмотря на ровное и твёрдое звучание, Лави чувствовал разницу.
— Графа и в те времена так называли? — поинтересовался Юу, поворачиваясь к Лави после минутной тишины, когда стало ясно, что разговор продолжаться не будет. И Лави ответил ему совершенно изумлённым взглядом.
— Ты понял, что они сказали?
— А… Они опять говорили… — до Канды медленно доходило, как именно они говорили. — Почему я понял?
— Не знаю.
— Вот дерьмо.
Лави уже никуда не хотел идти. Вообще. В то же время удивлённо принимая новый факт: он сам стал понимать речь «Эхо» гораздо лучше, чем раньше. Как будто они говорят на его родном языке. Хотя это и не так.
Юу обрёл ещё больше желания продолжить путь, шагая в огромную залу. Огромные разломы в полу, словно от землетрясения, возникшие и ведущие лишь в бездну, покорёженный потолок, полуразрушенные колоны. Для чего такое огромное помещение -Лави понятно не было. Но оно не выдержало проверку временем.
Пришлось в который уже раз за сегодняшний день поворачивать обратно.
— Если вы умрёте, то… человечество умрёт сразу же, так? — донёсся до парней из-за угла чей-то бархатный баритон, наполненный трепетом.
— Нет. Без сомнения, нет, — текучий голос второго говорившего был чище. И в нём было что-то ещё более странное, чем в самом существовании «Эхо». — Сейчас некому заменить меня. Перекроить этот мир. Однако никто и не защитит людей. Они будут слишком слабы перед Семьёй Ноя. А всё, что создано для защиты, больше перестанет существовать.
— Но тогда это всего лишь слепая месть, Господин Хелеос?
— Хелеос? — изумлённо замерли Юу и Лави, одновременно затаив дыхание.
— Или у них есть большие планы. Я был там. И они должны были быть мертвы. Но они живы. Стало быть, я чего-то не понимаю. Я что-то сделал не так? Что я сделал не так — я задавал этот вопрос тысячи раз, без преувеличений. Или всё было устроено сложнее, чем я мог предположить? Я не знаю.
И вновь тишина опустилась на тёмные коридоры.
— Это определённо становится всё интереснее, — шёпотом отметил Юу.
— Да неужели? — Лави так и хотелось высокомерно усмехнуться. — Значит, продолжаем следовать вниз?
— Да. Возможно, здесь и впрямь хранится что-то стоящее.
Майтра был тем, кто развеял последние сомнения Тикки обо всём, что было связанно с Алленом и их ребёнком. Пока Аллен купал сына, Майтру удалось зажать в угол. Он с полной уверенностью заявил, что ребёнок – Сердце. Хотя его силы пока ещё не вполне используются, спят скорее. Силы Сердца могут засыпать, если Сердце болеет, к примеру, или хочет отдохнуть перед чем-то особенным — Майтра специально узнал о подобном и полагал, что возраст и невозможность ясно мыслить вполне могут быть приняты, как болезнь. И это хорошо. Не хватало им Сердца-неразумного-ребёнка для полного счастья.
Так же у Вьята присутствовали гены Ноев. Однако не в том наборе, что когда-то были у маленьких Неа и Маны: набор генов, почти неотличимый от обычных людей, носящих гены Ноев, но всё же немного иной. Однако, по словам Майтры, его гены были адаптированы под сущность Сердца и, может быть… Одарённость склонялся к тому, что Вьят должен пробудиться Ноем. Если этому не помешает его сила Сердца, конечно же.
А это опять ставило родителей и ребёнка в неловкое положение: они так и не знали главного – в безопасности ли они в Семье Ноя?
В итоге им оставалось жить где-нибудь отдельно от всех. И от экзорцистов, и от Ноев, и от всех человеческих заинтересованных государств и людей. Только не прямо сейчас. Прямо сейчас они даже вдвоём не смогли справиться со всеми наваливающимися событиями и уходом за пусть даже и одним ребёнком.
Тикки вообще понятия не имел, что и как с детьми делают.
Аллен полгода назад — тоже.
И сейчас Аллен сам по себе тоже не справился бы. Тикки был страшно благодарен Майтре за то, что тот и няньку сумел найти, и сам помогал постоянно. Но Одарённость в ответ заявил, что ему самому нравится, и это, как ни странно, пробуждает его память о прошлом поколении. Не то столь сильные ассоциации, не то спящая сила Сердца показывает свой нрав.
— И кстати о спящей силе Сердца! — Майтра вспомнил об этом, уже собираясь уходить. — Лучше не пытаться использовать на нём свои способности. Они то работают, то не работают, и лучше его силы не дразнить. Я серьёзно.
Тикки верил. И смог увидеть Аллена только через два часа, когда они оба шли по светлому коридору на встречу с Книжником. Аллен хмурился и молчал, явно не ожидая от этой встречи ничего хорошего. Остановившись перед дверями зала, где, по словам заглянувшей десять минут назад Роад, их уже ждали, Тикки позволил себе кратко обнять юношу, целуя в макушку и утверждая, что всё будет нормально.
Вместо того чтобы кивнуть и пройти вперёд, Аллен развернулся к Тикки, втянул его в настоящий, но недолгий поцелуй, усмехнулся проявившемуся изумлению и открыл дверь.
Книжник и впрямь уже был внутри, но он не скучал, вёл беседу с Эваном, расположившимся напротив, на подоконнике. Правда, оба замолчали, стоило только Аллену шагнуть в комнату, сосредоточив всё внимание на нём и едва взглянув на Тикки.
— Итак, — кашлянул юноша. — Я надеюсь, я не слишком поздно?
Конечно же, оба поняли, что речь шла не о десяти минутах, а о шести месяцах.
— Нет, Аллен. Но, должен отметить, время, что мы не виделись, не было приятным, — ответил Старик. Аллен про себя отметил, что выглядит Книжник как обычно. И говорит тоже. Однако что-то его тревожило.
— Есть ли новости от Лави?
— Они только добрались до места.
Да. Теперь это было очевидно для столь опытного игрока в покер — Книжник нервничал, переживал за судьбу своего единственного ученика.
— Мне…
— Это не ты ответственен за это, Аллен. Лави должен был отправиться туда.
— Вовсе не обязательно. Он мог бы и отказаться. Но…
— Отправился и не один, — продолжил Книжник.
И было понятно, что как раз Канда и был одной из решающих причин начавшегося путешествия юноши.
— И хорошо, что не один. Это увеличивает шансы на благополучный исход. Мы знаем, как попасть внутрь, но мы так же знаем, что выхода как такового предусмотрено не было. Но существует лишь возможность… и она лишь повысится от того, что он будет не один. Книжники не считаются обычными жрецами Хелеоса… То, что рядом будет находиться тот, кто близок к этому названию, повышает шансы в разы.
— Но когда он тогда…
— Когда угодно. Волны разрыва сильно влияют на эту цитадель. Она никогда не использовалась после приведения плана в действие. Но она имеет к нему отношение. Там могут происходить довольно странные вещи.
— Я надеюсь, их не может забросить в прошлое, — усаживаясь наконец-то в одно из кресел, то, что было почти напротив Книжника, уточнил Аллен. Тикки остался где-то за спиной, шёпотом уточняя что-то у Эвана.
— Надеюсь, всё пройдёт хорошо. Ладно, что с Орденом?
— С Орденом? — Книжник усмехнулся. — Ну, вспоминая о том, что часть вышестоящего начальства решила нужным начать эксперимент на экзорцистах, увеличила давление на Комуи с помощью похищения его сестры и ввела свои дополнительные силы, ввела некоторые новые правила, мешающие даже дышать свободно… О… Всё отлично. Все планы разрушены. Три отделения Чёрного Ордена полностью заблокированы с персоналом, находясь практически в осаде. Азиатское подразделение ведёт переговоры. С Кроссом, Баком, Линком.
— У меня появилась дополнительная сотня вопросов, — сипло выдавил Аллен.