— Ты можешь задать их и Эвану, он один из зачинщиков всего этого.
Аллен обернулся к брату. Тот пожал плечами.
— Как?
— Мы проделали немаленькую работу, между прочим, — фыркнул Мелтон. — Должен был же кто-то заняться Орденом. Правда, я захватил с собой Узы. Самый надёжный способ, с Графом они напрямую сейчас не контачат и особой привязанности не имеют. А вот работать на тебя, Аллен, наш легендарный Четырнадцатый, не против. За тебя всё ещё кто-то стоит. И кто-то стоит в сторонке, держа нейтралитет.
— Это кто же?
— Ну, Трайд.
— В сторонке?
— Да.
— Этот мир сошёл с ума. — Аллен уронил голову на скрещенные руки и глухо продолжил, — у тебя там много проблем накопилось со всем этим? То есть насколько в этом должен участвовать я?
— Не беспокойся, это не та нагрузка, что может тебя убить. К тому же у меня есть постоянная связь с Книжником. Так что…
— Сейчас, для начала, я хотел бы передать тебе, Аллен, кое-что важное о Сердце. Что я должен был передать только сейчас.
— Что-то важное? — Уолкер тут же напрягся.
— Это не значит, что неприятное. Это… Это так называемые первые слова Хелеоса.
Изумлённые выражения лиц Эвана, Аллена и Тикки могли позабавить кого угодно. Но Книжник продолжил, не смотря ни на что.
— Сердце ведь не человек. Однажды оно возникло, появилось, и оно имело человеческую форму уже тогда. Оно появилось на скале, где Хелеос был совершенно один, хотя он ещё и не имел этого имени, кстати. Но мы то уже знаем, как его зовут. Ни единого разумного существа не было, к счастью, в этих местах на протяжении километров. Потому что Хелеос знал, что это могло принести проблемы.
Место, в котором он очутился, было полностью чужеродно для него. Воздух, земля, растения, даже камни – всё отвращало его и кричало опасностью. Опасность, опасность, — это всё, о чём он мог думать первые мгновения, не двигаясь, боясь двигаться. Вдруг привлечёт внимание? Но потом он понял, что один.
Он оглянулся, снова присматриваясь, прислушиваясь, концентрируясь на всех своих чувствах. Он впервые поднялся на ноги, оглядывая этот чужой, опасный мир, готовый убить, раздавить его в любое из мгновений. Потому что он был, но ещё и не был в то же время. Потому что он знал, что ему нужно сделать, чтобы быть на самом деле. Так было всегда, это было законной сменой, совершенно нормальной. И совершенно нормальной была бы и его смерть.
И его мысли о жизни. Об убийстве. Об уничтожении, о создании.
И у него была цель. И он мог озвучить её, хотя бы потому что здесь не было никого, кто мог бы услышать и понять. Потому что его наполняла решимость – шагнуть и узнать, кто останется жить.
Сердце не испытывает страха перед смертью.
У него была цель, и он произнёс:
«Ной. Её зовут Ной. Ту, что должна умереть, чтобы я родился».
====== Глава Последняя. ======
Глава Последняя.
Аллен стоял возле подоконника, ссутулившись, уложив на него одну из рук, другой задумчиво потирая едва заметный шрам на животе. Он стоял так уже третий час, тщетно стараясь сосчитать количество камней в стене здания напротив. Он сбивался уже раз двадцать, а пейзаж не менялся. Да и чему там меняться? Комнаты были расположены довольно низко, и здесь, в этом районе, здания располагались близко друг к другу, изредка перемежаясь небольшими площадями или узкими аллеями.
Всё безжизненно и тихо. Тишина была инородной после полугода в обществе новорожденного, пусть и растущего быстрее иных ребёнка. Если бы Аллену не было лень шевелиться, он побился бы головой о стекло от досады на себя.
— Я чувствую себя сбитым с толку, — громко отметил он.
— Ты услышал меня? — раздался сзади тихий голос.
— Да, — не совсем ложь. Аллен уже пятый раз за эти часы начинает говорить, чуть заслышав подозрительный шорох. Оборачиваться и смотреть, есть ли кто на самом деле, не хотелось. Будто он дал замысловатый обет стоять вот так неподвижно и ждать, когда кто-то придёт, схватит его за плечи, вот как сейчас Тикки, развернёт к себе…
Поцелует, может быть?
Аллену хотелось целовать, особенно сейчас, когда тёплые ладони лежали на его плечах без каких-либо действий. Ладно, он не будет ничего делать сам и продолжит пялиться на коричневые, почти сливающиеся друг с другом кирпичи в соседней стене. Это интереснее, чем смотреть на местное небо.
Аллен помнил, как он, будучи ещё совсем ребёнком, ненавидел небо Ковчега. Почему точно — не помнил. А то, что ненавидел и порой даже закатывал скандалы, — это помнил отлично. С очень раннего детства. Лет в пять он ненавидел его уже и потому мог нормально находиться только под крышей.
Может быть, он даже весь Ковчег по этой причине не жаловал?
Может быть, из-за неба он решил однажды научиться управлять этой штукой и перестраивать её?
Будет ли Вьят равнодушен к этому небу и сможет ли когда-нибудь изменить его сам Аллен?
Стена была интереснее.
— Полгода в дурмане… — пробормотал Аллен. — Как мне дальше с этим иметь дело? И с чего на самом деле я так слетел с катушек? Какой-то защитный суперинстинкт? Хотелось бы ясности. Только те, кто могли её внести, умерли семь тысячелетий назад.
— Граф тех же лет, если не старше. Он жив. — Голос Тикки был тихим, с едва заметной хрипотцой. И интонации, с которыми произносились слова, совершенно не соответствовали смыслу.
— Ему семь тысячелетий.
— Да. Или больше. А что?
— И он только сейчас стал прадедушкой…
Аллен не слышал смеха мужчины, только ощутил слабую дрожь его пальцев.
— И кстати о дедушках и связанных с этим вопросах, я могу кое-что уточнить?
— Давай. — Аллен продолжал стойко не оборачиваться, несмотря на то, что именно сейчас Тикки убрал свои руки, оставляя юношу совсем без контакта с собой. И Аллену хотелось заорать во весь голос.
— А почему всё-таки Вьят? То есть, посмотрим правде в глаза, это не похоже на то, что могло тебе понравиться. Стоит лишь вспомнить те параметры, что ты выбирал. Это не та начальная буква. И звучание тоже… Ну ладно. Звучание опустим. Просто скажи, почему именно оно?
— А тебя волнует?
— Я имею право знать, нет? Право выбора у меня отобрали. Не то чтобы я жаловался. Но, чёрт возьми, я хочу знать, почему ты назвал нашего сына так, как ты его назвал, вот и всё!
— Знаешь, там были разные имена с разными значениями, и всё же они были однотипными. Я молчу о тех, что связаны с местами или занятием рода, но имена, посвященные качествам ребёнка, которые якобы обязаны в нём проявиться благодаря этому имени, имена во славу бога или чего-то иного. Я пытался найти подходящее для самого Сердца этого мира. Я думал что-то со значением хранителя, но не слишком широкое в этом смысле, и всё же мне ничего не нравилось. Я был сбит с толку. Это состояние становится для меня нормой в последнее время, не так ли?
— Мы все были взбудоражены, хотя многие были только рады заняться такой ерундой, — усмехнулся мужчина.
— Рад, что сумел вас повеселить. А потом я однажды открыл одну из книг, пробежался взглядом по именам и увидел это — переживший войну, выдержавший войну. И я не думал больше, я знал — это оно. Меня уже не смущало звучание, мне нравилось это имя. Я понятия не имею, почему. Я просто нашёл его, а оно нашло меня.
— Выдержавший войну? Ты имеешь в виду тот факт, что он умер и всё же жив, так?
— Наверное. — Аллен едва заметно качнул головой вбок, внезапно становясь серьёзным и сосредоточенным. — Тебе не нравится имя?
«Мне плевать» — едва не ляпнул Тикки, но понял, что это, по сути, и не верно. Было озвучено достаточно имён, которые вызывали у мужчины отвращение.
— Это нормальное.
— Нормальное? — прищурился обернувшийся юноша.
— Хорошее. Слушай, оно не моё, спрашивай у… а кстати, где сам Вьят? — Тикки ошеломлённо оглянулся, осознавая, что весь этот вечер здесь царит тишина, покой и нет того, кто, вроде, должен быть.
— У дедушки, — фыркнул Уолкер. — Там ещё гости привалили, Майтра сказал, что присмотрит, и я ему верю. Если кому-то верю, то ему. И Эвану с Узам. Чёрт, они без меня такую заварушку провернули в Ордене, зато теперь у них отделения в глухой осаде! Надо что-то делать с экзорцистами, искать для них возможность жить и при этом решать проблему с акума и Графом. Я должен поговорить с ним завтра. Моя голова сейчас жутко тяжёлая, и я устал так, будто сутки вкалывал за долги Мариана… Аррр, но он тот специалист, что нужен нам на нашей стороне. Сколько Генералов, как думаешь, будут с нами?