— Это сложный вопрос, — пожал плечами Ной, усаживаясь на кровать и жестом приманивая юношу к себе. — Ты ведь не собираешься скрывать тот факт, что ты Ной? Значит, к тебе вполне могут попытаться подобраться и украсть Сердце из рук «недостойного».
— Верю, — Аллен прошаркал к кровати, плюхаясь на неё и начиная медленно стягивать сапоги. — Кто в Ватикане может быть опасен? Я знаю лишь Воронов с их магией, но, как оказалось,часть этих самых Воронов на нашей стороне и даже может помочь урегулировать конфликт. Линк, к примеру. Никогда не думал, что скажу это, но, видно, Рувелье сейчас меньшее зло.
— Я понятия не имею, кто ещё у них может воевать, — Тикки, которому надоело наблюдать за ломанием молнии, нагнулся сам, нормально снимая обувь с Аллена. — Но знаю, что вся магия в этом мире не зря когда-то была объявлена злом. Все начальные магические знание были даны нашей Семьей. Знаешь, что это значит?
— Они были даны, чтобы подгадить людям?
— И посмотреть, как оно работает в этом мире. Насколько я понял из объяснений, дело в том, что наша магия немного иная. Чужеродная для людей и всего, что есть здесь. И поэтому она несёт вред. Только со временем люди научились её изменять так, чтобы её разрушительная природа, по крайней мере, не была видна сразу. Это то, что говорил Майтра и Трайд, кстати.
— Да я уже почти догадался о том, кто источник этой информации. И это опять возвращает меня к неприятной теме «что же делать дальше». Если я свалю основную ответственность на Эвана, Кросса и Линка, как думаешь, это нормально? Я заслуживаю такого, ведь так? У меня вон ребёнок, чтобы следить теперь, растёт. И Семья, с которой надо разруливать ситуацию.
— Конечно. Конечно, ты можешь переложить часть забот на чужие плечи.
Тикки притянул Аллена к себе, целуя в висок.
— Да и кто даст тебе командовать?
Аллен нахмурился.
— Тем более ты сам ничерта в этих темах не понимаешь и признаёшь это, разве не так?
— Тикки Микк! — раздражённо рыкнул Аллен, опрокидывая мужчину на спину и с самым злобным выражением лица нависая над ним.
— Да, Малыш? Разве я не был прав в моих предположениях?
Тикки дунул на касающиеся его лица серые волосы, наблюдая за тем, как дрожат губы юноши. Тот определённо старался скрыть свои эмоции.
— Это были даже не факты, но предположения? — тщательно выговаривая каждое слово, уточнил юноша.
— Я не могу утверждать точно. Я не видел тебя полгода. Я мог пропустить что-то в развитии твоих талантов.
Аллен демонстративно поднял голову, глядя на дверь комнаты. Затем посмотрел на Тикки. И опять на дверь. И опять на Тикки.
— Ты разминаешь шею?
— Я ментально запираю дверь.
— Мне нравится, как это звучит — хмыкнул мужчина. Его рука уже придерживала на мерно приподнимающейся грудной клетке Аллена, теребя верхнюю, незастёгнутую пуговицу. И Аллен не мог опуститься ниже из-за этого
— «Ментально закрываю»? — опустил лишь чуть-чуть голову юноша, так что их лица разделяло всего пара дюймов.
— «Закрываю дверь».
Тикки приподнялся, прижимаясь к губам Аллена, а затем переместился.
— Интересно, — жаркий шёпот щекотал ушко юноши, – у всех мужчин такое странное ощущение, когда они встречают… родивших своих?
— Что?
— Ты такой худой.
Юноша от неожиданности охнул, когда вторая рука мужчины обняла его за спину, опрокидывая на себя.
— Обычно женщины после родов полнеют, между прочим.
— Ерунда. — Уверенно ответил Тикки. — По сравнению с тем,как они ходили с животом. К тому же ты выглядишь ещё более худым, чем раньше, но всё ещё аппетитно. Как представлю, в каких позах я могу тебя теперь съесть…
— Представить?
— Точно, пора переходить от слов к делу.
Полтора часа спустя они оба совершенно голые валялись в смятой постели. И Аллен наконец-то был доволен. Он наконец-то нацеловался по крайней мере за месяц того времени, что не общался с Тикки. Ещё несколько таких перспективных вечеров…
Вот только позже всегда наступает утро.
— Я буду говорить с Графом завтра с утра. — Аллен не мог просто взять и выбросить это из головы. — У меня есть идея.
— Идеям Графа обязательно быть в нашей постели?
— Это не идея Графа. А моя. Граф… вот уж кого не надо точно, эта кровать слишком маленькая, — Аллен ткнул пальцем под рёбра Микка.
— Значит, мы никогда не будем иметь кровать большего размера, — продолжая наблюдать потолок и игнорировать Аллена, решил Ной.
— Почему это?
— Потому что иначе ты можешь решить, будто присутствие здесь Графа будет уже не таким уж плохим.
Аллен перевернулся на бок, подползая к Тикки и собственническим жестом укладывая левую руку поперёк живота.
— Ты больной, ты в курсе? — теперь уже забрасывая полусогнутую ногу на ногу и продолжая медленно, но верно наползать на мужчину, уточнил Аллен.
— М? А почему ты хочешь говорить об этом именно сейчас?
— Сейчас мы могли бы пойти в ванну. Она здесь большая. Удобная, — Уолкер уткнулся носом в чужую шею, высовывая язык и самым кончиком касаясь солоноватой кожи. — Я всю жизнь мучился с душевыми и условиями, вообще не подходящими для купания. А тут ванна.
— Большая ванна?
— Ага.
—А сколько у нас ещё времени-то?
— До утра имеется точно.
— Ты ведь понимаешь, что нам… нельзя уснуть там? — произнёс Тикки, резко переворачиваясь, сбрасывая с себя юношу. На грани властной нежности он провёл ладонью по лицу улыбающегося юноши.
— Я понятия не имею, что делать дальше и как разгребать эту яму. Но я точно знаю… что так было всегда. Всегда разгребались подобные мусорные ямы. Потихоньку, не спеша… Пошли в ванну, а?
А на следующее утро Аллен, тщательно обдумавший всё вдоль и поперёк, намотавший пятьдесят кругов вокруг неуспокаивающегося сына (зубы, Аллен ненавидел зубы) и, следовательно, совершенно не выспавшийся, решил отправиться к Графу. И добрался до него только к полудню. Было слишком непривычно покидать не просто свои комнаты, но весь дом, и улицу, и вообще перемещаться по Ковчегу.
Дверь рабочего кабинета Графа распахнулась, и Глава Семьи Ноя изумлённо наблюдал за тем, как к нему пробирается решительно настроенный Аллен Уолкер. Взлохмаченный, усталый и немного злой. Немного злой по меркам того, как злы обычно бывают Нои, разумеется. Не стоит забывать, кем был Аллен. Даже если Аллен благодаря своей чистой силе то и дело забывал об этом.
Но самая большая странность была уже хотя бы в том, что этот юноша показался здесь.
— Доброго времени. Граф, у меня к вам один вопрос.
— Даже не знаю, доброе ли оно, раз ты вдруг выполз из своей конуры, — пробормотал мужчина. Лулу, сидящая в другом конце кабинета, насторожено наблюдала за тем, как Аллен остановился у стола Графа. Его лицо и глаза полностью отражали внутреннее смятение мальчика.
И в то же время он был полон мрачной решимости.
— Аллен? — Граф был удивлён тем, что юноша продолжает молчать. — Это что-то важное?
— Это… Ладно, — мальчик треснул ладонью по столу, — это всего лишь вопрос, Граф. Кто такая Ной?
Лулу нахмурилась. Этот вопрос почему-то задел что-то внутри неё. Хотя она определённо не понимала, о чём идёт речь. Впрочем, выражение лица Графа не изменилось, он не выглядел встревоженным или что-то вроде этого.
— Сердце. Ной — это Сердце. Наше Сердце, уничтоженное Хелеосом, уничтожившим и всех нас, весь наш мир.
— Что это вообще за место?
Огромная спиральная лестница уходила вниз. Под землю. И Юу вполне имел право на подобные вопросы. А Лави не имел ответов.
— Мы можем спуститься и посмотреть? — предложил ученик книжника, опираясь небрежно о перила и тут же отпрыгивая назад, когда сухое дерево с треском надломилось и, глухо перестукивая о ступени, полетело вниз. Самодельный факел, и без этого горевший неровно от всех открытых сквозняков, в достатке гуляющих в этой области, потух окончательно.
Лави проигнорировал уничижительный взгляд Юу, понимая, что заслужил. С ветхостью некоторых элементов цитадели Хелеоса они познакомились гораздо раньше. И уже должны были быть начеку. Особенно он. Долбанный, будущий Книжник.