– И он всегда носит бороду? – спросил Хейз, вспоминая знакомых бородачей. Один вырастил на нижней челюсти настоящий куст, чтобы скрыть безвольный подбородок. Другой...
– Всегда, – ответила Фелиция. – Он отрастил ее еще в восемнадцать лет и с тех пор никогда не сбривал. Думаю, он отрастил ее, потому что был освобожден от военной службы. Разрыв барабанной перепонки. Борода, наверное, много значила для его "я" – ведь все его тогдашние друзья чувствовали себя мужчинами уже потому, что носили форму. Впрочем, борода у него красивая. – Она сделала паузу. – Вас никогда не целовал мужчина с бородой?
– Нет, – ответил Хейз. – Я предпочитаю мужчин с длинными баками. – Он поднялся. – Ну что ж, мисс Пэннет, большое спасибо.
– Что-нибудь передать Эди, когда он появится?
– К тому моменту, когда он появится, – вздохнул Хейз, – будет уже поздно.
– Почему будет поздно?
– Потому, – сказал он. – Можете ему передать, что он выбрал для рыбалки не очень подходящее время. Он мог бы нам помочь.
– Очень жаль, – сказала Фелиция, снова без тени сожаления в голосе.
– Надеюсь, сон у вас из-за этого не пропадет.
– Не пропадет.
– Я в этом и не сомневался.
– Можно вам задать личный вопрос? – спросила вдруг Фелиция.
– Конечно. Валяйте.
– Этот белый кустик у вас в волосах. Откуда он взялся?
– Зачем вам это?
– Меня всегда привлекает необычное.
– Как борода и усы Эди Корта, например?
– Его борода меня действительно привлекла.
– И трехсотдолларовый браслет в придачу, – добавил Хейз.
– Уж очень необычный был подход, – сказала Фелиция. – Вообще-то я не позволяю цепляться к себе на улице. – Она помолчала. – Вы не ответили на мой вопрос.
– Ударили ножом, – неохотно объяснил Хейз. – Врачи, чтобы добраться до раны, выбрили это место. А когда волосы отросли, появился белый клок.
– Любопытно почему, – сказала она, на этот раз с неподдельным интересом.
– Наверное, побелели от страха, – предположил Хейз. – Мне пора идти.
– Если вам когда-нибудь вздумается поработать на телевидении... – начала она.
– Да?
– Вы бы подошли на роль злодея. В какой-нибудь шпионской постановке. Эти белые волосы придают вам интригующий вид.
– Благодарю, – сказал Хейз. У двери он остановился. – Надеюсь, что вы, мистер Корт и его борода будете очень счастливы вместе.
– Безусловно, – заверила Фелиция Пэннет.
По ее тону он понял, что сомневаться и правда не приходится.
Глава 15
19.35.
Через двадцать пять минут Леди станет мишенью. Через двадцать пять минут угроза превратится в реальность, а потенциальный убийца – в настоящего.
19.36. Через двадцать четыре минуты люгер выплюнет пули. Упадет женщина. Зазвонит телефон, и дежурный сержант ответит: «Восемьдесят седьмой участок», – переключит телефон, и на место происшествия срочно вызовут парней из отдела по расследованию убийств, из полицейского управления, из лаборатории, из медицинской экспертизы – произошло очередное убийство.
19.37.
В отделе царило зловещее уныние. Берт Клинг рвался домой. Он сегодня провел тяжелый день в порту, но все равно ждал, перебросив через руку кожаный пиджак, ждал, когда что-нибудь произойдет, когда Бернс высунет голову из своего кабинета и крикнет: «Берт! Ты мне нужен!»
19.38.
Сидя вокруг стола, они снова рассматривали письмо – Мейер, Карелла, Хейз. Мейер посасывал свои таблетки от кашля. В горле у него першило еще больше, и он считал, что в этом виновата жара.
СЕГОДНЯ В ВОСЕМЬ ВЕЧЕРА Я УБЬЮ ЛЕДИ. ВАШИ ДЕЙСТВИЯ?
Этот вопрос гудел в голове каждого из детективов.
Наши действия?
А что мы можем сделать?
– Может быть, это все-таки собака, – предположил Мейер, не переставая сосать таблетку. – Собака по кличке Леди.
– А может быть, и нет, – откликнулся Хейз.
– Или, может быть, это та шлюха, – сказал Карелла. – Марсия. Леди. Если это она, тогда все в порядке. Ее ведь охраняют?
– Охраняют, – сказал Хейз.
– И Леди Эстор тоже?
– Охраняют, – повторил Хейз.
– А на балет Пит кого-нибудь послал?
– Нет, – ответил Хейз. – Баннистер вне подозрений. Он ни капли не похож на эту чертову картинку.
– Ив столовой ее никто не опознал? – спросил Мейер. Он глотнул и полез в карман за новой таблеткой.
– Я видел только одного из владельцев, – сказал Хейз. – Другого нет в городе. – Он помолчал. – Тот, первый, подал одну хорошую идейку.
– Угоститься никто не желает? – предложил Мейер, протягивая коробочку.
Никто не обратил на него внимания.
– Какую идейку? – спросил Карелла.
– Он собрался пойти попить пивка, как только у него схлынет толпа обжор. Есть там, говорит, подходящее местечко на их улице. Мне оно тоже подходит. Как только выберусь отсюда. Присоединиться никто не хочет? Угощаю.
– А где она, эта столовая? – заинтересовался Карелла.
– А?
– Столовая.
– О, столовая. На пятачке возле Тринадцатой.
– Около того бара, что ли?
– Какого бара?
– "Паба". Где Самалсон мог потерять свой бинокль. «Паб». На углу Тринадцатой Северной и Эмберли-стрит?
– Думаешь, тут есть связь? – спросил Хейз.
– Кто знает... – задумчиво произнес Карелла. – Если этот малый пообедал у «Эди – Джорджа», он вполне мог после этого зайти в «Паб» чего-нибудь выпить. Может, там он и нашел бинокль Самалсона.
– И что нам это дает?
– Ничего, – согласился Карелла. – Просто заключительный штрих, для полноты картины. Мысли вслух, не более.
– Угу, – пробурчал Хейз. 19.40.
– Но этот хозяин столовой его не опознал? – спросил Мейер. – Рисунок наш?
– Нет. В столовой ниточка оборвалась. Этот Джордж только и говорил что о своей любви к компаньону Эди. Он, мол, ему как сын родной и так далее. Джордж – сирота, во всем мире никого. Ну, и очень привязан к своему малышу.
– Малышу? – удивился Карелла.
– Ему тридцать четыре. Но для Джорджа, которому пятьдесят шесть, он малыш.
– Забавное партнерство, – сказал Карелла.
– Познакомились-то они давно.
– А система партнерства обычная?
– Ты о чем?
– В случае смерти одного компаньона и отсутствия у него родственников все дело переходит к другому?
– Наверное, – Хейз пожал плечами. – Да. Джордж говорил, что дела они ведут по обычной системе.
– То есть, если Джордж отдаст концы, столовая переходит к его компаньону, так? Ты ведь сказал, что у Джорджа во всем мире никого, да? Никаких претендентов на наследство?
– Ну да, – кивнул Хейз. – И куда ты клонишь?
– Вполне возможно, Эди ждет не дождется, когда Джордж прикажет долго жить. Вполне возможно, сегодня в восемь он ему собирается в этом помочь.
Все тут же взглянули на часы. Было 19.42.
– Теория недурна, Стив, – заметил Хейз, – но есть слабые места.
– Например?
– Например... Разве Джордж похож на леди?
– М-м-м, – промычал Карелла.
– И самое главное, мы же показывали рисунок и Джорджу, и девушке Корта. И они его не узнали. Значит, наш убийца – не Эди Корт.
– А чего тебе вдруг пришло в голову, что Джордж – это Леди? – спросил Кареллу Мейер. – От жары, что ли?
– А он случайно не того, не гомик? – Карелла не хотел отказываться от своей версии. – Этот твой Джордж?
– Это отпадает, Стив. Я бы заметил. Ничего такого нет.
– Я просто искал... сам не знаю... какая-то связь с Леди. – Он хлопнул ладонью по письму. – Но если он не... ну, тогда... – Он пожал плечами.
– Нет, нет, – сказал Хейз. – Ты не там ищешь.
– Да, ты прав. Я просто подумал... черт, мотив уж больно подходящий.
– Увы, под наши факты он не подгоняется. – Мейер улыбнулся. – Может, изменим факты и подгоним их под твою теорию, а, Стив?
– Что-то я сегодня устал, – произнес Карелла. – День сегодня тяжелый.
– Пойдешь по пивку? – поинтересовался Хейз. – Когда все это кончится?
– Может быть.
– Да, идейку он подал хорошую, этот Джордж, – сказал Хейз. – Как только его лавочка разгрузится, он пойдет вот сюда. – Он машинально ткнул пальцем в эмблему пива «Баллантайн», с помощью которой была составлена цифра 8. Потом его палец замер.