Эта женщина могла проникнуть под кожу, загнать когти в саму суть человека и выпотрошить. И все спускали её ненормальное желание убивать и вершить правосудие на талант?! А всё потому что от неё была польза, а от таких как Джек Потрошитель или Карл Панцрам толку нет, ведь они утоляют только собственный голод, а не рвутся очищать мир садя себя на поводок, как это сделала Люся. Так она считала. Она даже завидовала им, ведь по её мнению, у них хотя бы была свобода выбора.
В дверном проёме стоял её муж – Александр Елисеев. Она была так рада его видеть, что и вовсе позабыла о всех ранах и боли, которая мерно расползалась по телу.
-Саша…
-Люда, - холодно констатировал Елисеев.
Женщина поднялась, подошла к высокому мужчине и взглянула ему прямо в глаза. Она уже знала зачем он пришёл. Люся даже не пыталась сбежать, да и к чему? Какую свободу она получит? Вечно в бегах, прятках, погоне, страхе за жизни детей…Нет, она уже так нажилась. Ей не хотелось вновь отдавать себя этим оковам. Люда прекрасно помнила, что такое клетка и, видит Бог, ей лучше была смерть. Нет, она её хотела как никогда. Хоть раз получить то, что хочет она и освободиться. Раствориться, улететь, перестать существовать здесь и где-либо ещё.
-Они здесь? – хрипло спросила Осипова.
-Ещё нет, но скоро будут.
-Саша, - она запнулась, прокашлялась и взглянула на него глазами полными надежды, - Прости меня. За всё. И прошу, - она взяла его грязными руками за белую рубашку, несомненно оставив там темные следы, и исконно чисто завыла, - Освободи меня.
Александр замер. Он хорошо понимал, что его любовь просит не об открытой двери за его спиной. Мужчина задумчиво всмотрелся в глаза любимой женщины, что расколола его жизнь на двое и прошлась своими аккуратненькими стопами, высекая корень правды из её мольбы. А не за этим ли он сюда приехал? Елисеев и сам плохо понимал зачем, но табельно с собой прихватил.
-Так просто? – фыркнул Александр. Его злила сама мысль, что эта женщина просит его о милости, не пощадив его.
-Саша…-вновь выдохнула темноволосая женщина, -Я знаю, что не достойна милости, но подари нам эти минуты, - ладони Осиповой перенеслись на запястья бывшего мужа и крепко их сжали, - Освободи нас. Тебя и меня.
Александр Елисеев не был человеком робкого десятка, но хладнокровное убийство было не о нем. Тем более, он желал мук той, что пронзила кинжалом его сердце. Правда, было одно огромное «но», что мерно вырывалось на свободу, не допуская и мысли о сдаче Люды в руки стае, что мчится сюда на всех парах.
Мужчина опустил голову, взглянул на измученные пальцы супруги и замер. Да, именно в этот момент он проявил слабость и принял решение. И почему к этой женщине все испытывали такое дикое влечение? Как она умудрялась подавлять их волю? Даже сама Осипова этого не понимала, а просто была собой.
Кнопка на кожаной кобуре щелкнула, а рукоять легла в руку полковника как влитая. Александр проверил заряд, снял предохранитель и опустил дуло вниз к полу. Внутри него росла гнетущая боль, что долбила о рёбра. «Сегодня всё кончится», - подумал тогда он, ещё не зная, что это было лишь начало его мучений.
-Я тебя до сих пор люблю, - четко высказал мужчина, подняв печальный , но холодный взгляд на Люсю.
Людмила взглянула на красивое лицо Елисеева, отметив маленькие морщинки, что так ему шли. Она залюбовалась его острыми чертами, ворохом волос и такими добрыми глазами, что заставили её влюбиться в этого мужчину. Да, только она знала о том, что в какой-то момент просто на просто влюбилась в него. Приняла в себя и оставила частичку его у себя в сердце.
Прохладная ладонь Люси коснулась щеки Елисеева, притягивая всё внимание к себе. Он смотрел на неё и всё никак не мог разгадать, видимо, никогда не сможет.
-Ты замечательный, - прошептала она и ей бы хотелось признаться, что она его любила, но она не могла, ведь тогда бы всё пошло не по плану. А ей нужна была эта свобода, как никогда прежде, - Но я всегда была верна другому. Как бы ужасно это не звучало.
Выстрел прогремел неожиданно. Александр и сам не понял, как поднес пистолет к груди Осиповой и нажал на курок. Весь гнев, ярость и обида собрались в единый комок и вылетели вместе с пулей, оставляя темный силуэт от пороха на майке Люды.
Когда она умирала – улыбалась. Её глаза больше не держали фокус, а в голове была лишь одна мысль: «Я свободна». Эгоистично, наверное, но Люсе так надоело бежать и быть цепной шавкой в чьих-то руках, что даже любовь к своим собственным детям, не смогла удержать её от возможности получить такую простую свободу.