-Значит, не отпустило, - заключает Поляков, доставая свою пачку из внутреннего кармана пиджака.
-О чем речь? – приступаю к основной теме, не желая задерживаться рядом с катализатором моего ада внутри.
-Я знаю почерк, который тянется по нашим городам, - выпуская струйку дыма, начинает Поляков, - И мне не нравится то, что я вижу, Лиса.
Атмосфера вокруг нас накаляется, ведя в бездонную пропасть и электризуя воздух. Я слабо понимаю к чему он ведёт, но внутренние чутье трубит о лихом. Сам Илья необычно для себя напряжен. Его желваки бегают ходуном, ноздри раздуты, а костяшки сбиты.
-К чему ты ведешь?
-Я пробил твоего начальника, - словно не слыша меня, продолжает Илья, всматриваясь в даль, -Смирнов чистячок, но вот дела которые он тебе дает, - Поляк замолкает, видимо подбирая слова, -Словно ему кто-то подыгрывает .
-Илья, я вообще не понимаю о чем ты. На меня никто не охотиться. Мечников решил этот вопрос, сразу как я отказалась от затеи с матерью. Дело мне дали только потому, что в нашем отделе одни бездари!
-Да знаю я, что ты лучшая. Угомонись, - шикает Поляков так, словно и не было между нами пропасти, что пролегла подобно океану, разделившему материки.
-Ты можешь сказать прямо? – широкие плечи резко разворачиваются, впечатывая меня в дверцу машины и покрывая огромной ладонью плечо, сильно вдавливая в железо. Глаза Илья затуманены, а на губах играет звериный оскал.
-А выдержишь ли? – он сверкает глазами, так больно оживляя картину другого взгляда.
-Да, - шепчу, не понимая к чему он ведёт или не желая принимать понятое. Илья опускает руку, зарывается пятерней в волосы, взлохмачивая их и словно приводя себя в чувства. Он так напоминает свою мать и брата. Другой человек не заметил бы, но я знаю эту семью слишком близко.
-Это его след, Лиса. Я знаю лишь одного человек, что так искусно подбирает казни подходящие ремеслу их хозяев.
Белый шум в ушах. Потом тишина и писки. Всё вокруг поблекло, снова возвращая меня к моему сердцу. Месиву, что я оставила в мягкой земле.
***
Лицо обдувал тёплый ветер, раскидывая непослушные пряди, что не захватил хвост, по лицу. Запрокидывая голову в глотке обжигающей жидкости, губы ловили холодный метал, а внутри сразу открывалась зияющая рана. Сквозь тупую влагу, что проступила на глазах, надгробная плита смазывалась, не давая разглядеть красивые буквы, которыми были выведены смертоносные даты для моей жизни.
Сидя на узкой лавке мои мысли кружились лишь вокруг него: огромное тело, нежные руки, безумные глаза, что прожигали нутро и дыхание, такое ровное, вечно спокойное и обдающие моё лицо. Прижавшись лицом чуть ниже кисти, я обтёрла нежеланные слезы и встала. Ноги слушались плохо, ведь по дороге я приговорила ещё одну бутылку помимо фляги. Рука невольно потянулась к шее где хранилось самое сокровенное – пуля. Я сделала себе подвеску подобно жетону, который свидетельствовал о смерти. Моей личной и его. День в который моя жизнь закончилась и началось безвольное существование. До этого момента я и не знал, что можно так любить. Желать оставить сердце и душу под пухкой землёй, не возвращаться к реальности и быть где-то между мирами. Увы, так нельзя.
Делаю шаг вперед, сразу находя рукой надгробную плиту и впиваюсь в неё до белых костяшек. Хочу ощутить её холод, понять, что я ещё здесь, стою прямо над ним. Легкая зябь ударяет по пальцам не доходя до нужной точки. Жив ли ты? Я потеряла всякую надежду, а ярость опаляла всё нутро, превращая его в противную, ядовитую жижу.
Осмотреть место казни я не смогла, убежала как девчонка. Села в тачку и примчалась в город, который разбил меня на триллион осколков и разбросал по миру. Отобрал всё. Нет, я не винила место, просто не хотела здесь быть.
Илья ошибается, а этот некто просто издевается, парадирует того кому я подарила душу. Вырвала сердце и выжала из него всю кровь. Если бы он был жив то не держал меня в пустоте, в сумеречной зоне, которую я создала для самой себя. Он бы не смог смотреть на мои страдания, мучения и боль, которую причиняет. Или смог? Зверь жесток. Он не знает меры и всегда действует по своему.
Шатаясь к машине, я кинула взгляд через плечо, что бы запомнить место в котором умерла и в которое больше не вернусь. Теперь точно. Я должна была разобраться с маньяком парадирующим Зверя. Я должна жить дальше, не возвращаясь к нему, иначе всё зря. Неловкие, захмелевшие пальцы нашли пачку сигарет в куртке и попутно схватили зажигалку. Колёсико приятно кололо большой палец, а в следующий миг нутро обожгло дымом. Стало легче. Воспоминания отступали, а надежда, такая пустая и глупая, сползла на асфальт и отправилась гнить вместе с плотью того, кто забрал меня вместе с собой.