Конечно, Зураб и в ус не подул. Пока я бежала сломя голову, он смотрел мне вслед и обжигал спину томным взглядом. После его намеков и сальных взглядов, я ощущала себя грязной. Казалось, что меня отымела свора собак.
Добравшись до желанной двери, я резко распахнула её и вывалилась прямо на отца. Он неодобрительно меня осмотрел, шагнул внутрь, вталкивая меня обратно и широко улыбнулся Зурабу. Они попрощались на веселой ноте, а я вновь пережила смотрины, сальные взгляды и рой похотливых звезд в глазах Зураба. На последок, прямо возле выхода, он шлепнул меня по заднице и я была уверена, что отец это заметил, но он лишь широко улыбнулся и провел взглядом «жирного» клиента.
Когда он вышел отец подошел ко мне, осмотрел меня с ног до головы и шумно выдохнул:
-Ну что опять, Каролина, - я возмущенно зыркнула на отца, но тот лишь пристально разглядывал меня. Казалось, что он и вовсе не понимает о чем я.
-Он приставал ко мне, - смущенно пискнула я, а отец слегка усмехнулся, -Лапал! Ты же сам видел! – взревела я, а глаза налились слезами.
-Милая, у него столько женщин, что он не станет приставать к институтской малолетке, которая вряд ли сможет покрыть все его потребности, - в его словах не было ничего плохого, но внутри больно защемило и стало обидно. Такого ты обо мне мнения отец? А я ведь выкладываюсь во всю.
-Но он трогал меня! – было начала я на что отец тяжело вздохнул, положил руку мне на плечо и серьезно сказал:
-Ты устала, Каролина. Напридумывала ерунды. Ступай домой, отдохни, а завтра продолжим, - внутри меня всё напряглось, злость на недоверчивого или закрывающего глаза отца, хлынула за края и я вылетела в дверь, громко хлопнув ею и сбивая уже знакомых работников.
Прежде я всегда была милой, доброй и покладистой. И не так меня обидели приставания грузина, как неверие отца. На секунду мне даже показалось, что не будь это офис отца, он бы не задумываясь отымел меня прямо там на столе или, чего хуже, на грязном полу.
Слёзы закрывали вид на родной город, а я всё неслась по улочкам не замечая прохожих.
5 сентября – день, когда прозвучал мой приговор. Именно в это время, когда я обиженная на весь мир, бежала по центральному парку, отец заключал аферу, что вылилась мне ценой в пол жизни.
5 сентября, 18:00. Вечерело. Прохлада обдавала открытые участки кожи, а я сотрясалась дрожью на лавочке, так и не решившись пойти домой. Мама тоже мне не поверила, сочла за глупость. Просто отмела мои слезные рассказы и положила трубку со словами: «Отец бы этого не допустил! Что за чушь, Каролина». Стало ещё обиднее. Почему они так со мной?
С детства я была примерной девочкой, не напрягала своим вниманием и понимала, что у родителей нет времени на мои пустяки. Я работала над собой, училась, занималась спортом и карате, на котором настояла мама, отстаивая свои феминистические теории. Во всем была первой, но хвалили меня редко. С каждым днем родители становились всё дальше, а пространство между нами всё пустыннее.
Горечь снедала изнутри, растворяя остатки надежды и веры. Но они ведь мои родители, я всё равно их люблю.
Едва ли я собрала себя в кучу и решилась ехать домой, как прямо у моих ног затормозил черный мерседес из которого выпало трое ребят, подхватили меня на руки и затолкали в салон. Я верещала и извивалась, старалась ударить их или укусить, но лишь смешила. Никто мне не помог. Все просто сделали вид, что ничего не видели.
На мои вопросы о направлении нашей «экскурсии» парни в спортивных костюмах не отвечали. Им казалось забавным смотреть на моё перепуганное лицо, иногда стращая томными вздохами и невзначай касаясь моих колен своими.
Вот и всё, Каролина. Твоя коротенькая жизнь закончится в роли портовой шлюхи или где-то под ёлочкой в лесу. Лучше второе. Но мне была уготована другая участь.
***
Ехали мы долго. Напряжение всё нарастало, как внезапно тонированный мерседес припарковался возле огромной усадьбы в центре которой красовался огромный белый дом. Не дом – палац. Челюсть отвисла, выдавая моё удивление, а руки затряслись. Что же я могла натворить?! Наивная дурочка. Неужели ты и вправду думала, что причина в тебе?
Дверь распахнулась и меня вывели наружу. Свет больно уколол глаза, я сощурилась, а когда смогла адаптироваться то сердце перестало стучать. Прямо на ступенях «палаца», стоял Зураб Тимурович. Он вальяжно курил сигару, выпуская густые столбы дыма и осматривал свой сад, поверх темных очков. Мне стало не по себе. Казалось, что вот-вот и вывернет. Хорошо, что я ничего не ела.