-Пусти! – устало застонала я, но никто меня не слышал.
-Сегодня особенный день, Каролина. День твоих похорон, - он сказал это так весело и спокойно, что по спине побежали мурашки.
-Что…
-Молчать! – свет погас, а мужчина нависавший надо мной начал сдирать с меня одежду. Я испугалась начла сопротивляться, но он вдавил мое горло и единственной задачей, которая стояла передо мной стало выживание.
Я вцепилась в его руку, но помешать не могла. Буквально в пару движений он содрал с меня всю одежду, оставив абсолютно голой. Его руки прошлись от груди до колен, лицо в черной маске наклонилось и впилось зубами в моё бедро. Я взбрыкнула, ударила его по голове и получила ответ. Мужлан дернул меня за лодыжки, приложил ладонью по лицу и широко усмехнулся, что проглядывалось сквозь плотную черноту ткани.
-Твоё время пришло…-дверь комнаты распахнулась, влился свет и двое в черно занесли гроб. Внутри всё перевернулось. Я осознала, что это мой конец.
-Нет! Прошу! – но все молчали.
Меня положили в деревянную коробку, закрыли и начали забивать гвоздями. Я орала, плакала, молила, но всё зря. Потом меня отнесли неизвестно куда, положили и я ощутила запах сырой земли, а вскоре и удары почвы о крышку гроба.
-Зураб Тимурович! Прошу вас! Не надо! Умоляю! -мольбы сменял страх, гнев, а рассудок накрывало безумие, -Ненавижу! Урод! Что б ты сдох! – я перестала замечать, как безысходность вырывала из недр моего яства самую суть, -Если я выживу! Если хотя бы часть меня, да даже одна рука – будет жить! Клянусь, Зураб – я выпотрошу тебя и твою семью.
Когда я орала эти угрозы, все звуки давно прекратились, а я ощущала пронизывающий холод, который оковывал всё тело. Моё сознание не хотело признавать, что мы обречены. Оно истошно искало выходы, поднимая панику и доводя меня до истерик. Рыдания, всхлипы, ненавистные триады и содранные руки ничего не давали. Мне просто вынесли приговор.
Когда я улеглась, а тело начало расслабляться от жуткой усталости и стресса, то ощутила под своими ногами некий холод. Достать предмет было не так уж и тяжело для человека, который складывался в бублик, но когда он попал ко мне в руки я ошалела. Пистолет.
-Ах, ты сука…-Зураб оставил мне оружие, как чертовому пирату на необитаемом острове, мол застрелись, раз слаба. Это вызвало во мне волну такого гнева, что схватив холодную рукоять, я направила её вверх и несколько раз нажала на курок. Меня оглушило, отдача пошла в живот и , наверняка, оставила синяки. Конечно, никакой придурок не станет использовать оружие впритык к собственному телу. Но это была моя последняя проблема, так как крышка гроба начла гнетуще скрипеть и обваливаться под весом влажной земли, заполняя пустое пространство коробки и засыпая меня. Тело охватила паника, я жадно хватала воздух вместо с частичками земли, начинала кашлять и задыхаться, пока мне не стало совсем худо и наваливающаяся масса, которая состояла из массивных обломков гроба и тяжелой почвы, не начала меня давить.
-Нет! Нет! Помогите! – в этот момент я осознала, что помощи ждать не стоит. Никогда и ни от кого. Я толкнулась вперед, впиваясь руками в землю и выдираясь наружу. Обломки истязали мое голое тело, больно впиваясь и рассекая кожу живота, рук, ног, бёдер. Земля забилась мне в нос, распахнутый рот, которым я ловила исчезающий воздух, уши и глаза. Мне резало слизистую сухостью, я устала и хотела спать, просто откинуться обратно в гроб и заснуть навеки вечные, но я боролась. За свою никчемную жизнь, которая дала мне шанс. Тяжелый, гнетущий и маленький, но дала.
Не знаю какими неземными силами, но мне удалось высунуть голову из под земли, обломков и прочего мусора и глубоко вздохнуть. Картина Репина. Приплыли: руки раскинуты вдоль разрыхленной земли, все в крови и порезах, черная голова, измазанная в грязи величаво возлегает на окровавленной щеке, а тело ещё в земле, ощущает как острый обломок впивается между рёбер. У меня не оставалось сил, но я сделала ещё несколько этих чертовых толчков и ляпнулась на спину, осознавая, что пистолет так и остался у меня в руке.
Смотря в черное небо, я глубоко дышала и не могла нарадоваться своей свободе, совершенно не ощущая боли и истерзанного, истекающего кровью тела. Именно там, в тёмном, деревянном мешке, я осознала ценность жизни, именно там я впервые поняла, что я не так слаба и мне не чужды инстинкты о которых так завороженно рассуждал Зураб. Он был прав – человек готов на многое ради выживания.
Редкие хлопки вырвали меня из «миролюбивых» мыслей, возвращая на бренную землю моих кошмаров.