Хайдар умело доводит нас до финиша, с легкостью подхватывает меня на руки и несёт в душ. Там мы проводим ещё около получаса, а потом он , как ответственный отец и муж, оставляет горячий поцелуй на моих губах и выезжает за сыном.
Долгого послевкусия распробовать мне не удалось, так как Хайдар оставил мне пару «мелких» задач в заметках на телефоне. Оттуда я узнала, что записана в клинику к паре специалистов.
-Гад! – швыряя телефон на кровать и быстро натягивая черные лосины, рявкнула я. Да, джинсы стали совсем малы, хорошо хоть размер ноги не меняется, во всяком случае пока.
В клинике меня отвели к стоматологу, который провел осмотр и поставил некий имплантат. Его назначения я примерно понимала, а сам врач сказал, что на все вопросы ответит господин Дюльбер. Ой-ой, какие мы важные.
Дальше по списку был гинеколог, который провел осмотр и прописал мне витамины. Милая женщина, лет пятидесяти.
-Спасибо! А что на счёт УЗД? – она приспустила узкие очки и мило улыбнулась.
-Господин Дюльбер попросил отложить эту процедуру до следующего визита, - лицо я держала безразличным, а вот внутри всё ликовало. Он хотел услышать его первым.
Выпорхнув из клиники, меня встретил приветливым взглядом Иса и открыл дверь.
-Всё в порядке, госпожа Дюльбер?
-Иса! Ну сколько можно! Лиса или просто Рита! – рявкнула я и упала на заднее сиденье, -И да, всё в порядке. Спасибо!
-Как скажете, госп…Маргарита.
-Ну. Так тоже ничего, - улыбнулась я и пнула водительское сидение ногой.
-К вашему отцу?
-Да.
Пока за окном мелькал родной город, я возвращалась в дни своего детва. Теперь холодность отца мне была более ясна. Его не желание говорить о той, что разрушила его жизнь. Выстроила иллюзию и жестоко разломала реальность того, кто её искренне полюбил. В этом я не сомневалась. Глаза отца нужно было видеть, когда он говорил о ней: толика нежности, капля восхищения, немного теплоты и безумная верность – именно так выглядят глаза влюбленных мальчишек. Любивших мужчин. Но это пустое. Такой взгляд я видела несколько раз и те финишировали отвратительным аккомпанементом из негативных эмоций. Нежность сменялась яростью, теплота – болью, восхищение – ненавистью, а верность…желанием убивать.
Красные глазные яблоки, щедро усеянные мелкими капиллярами и наполненные влажной горечью, которое источало сердце. Раз за разом я видела эту картину, когда начинала разговор о матери. Каждый последующий раз не понимая почему и не получая ответа. Не принимая желания отца уничтожить всё, что хоть немножечко связано с ней. Серой Смертью. Той, что подарила мне жизнь и отняла её у моего отца.
Теперь я понимаю, что воспоминания терзали его. Выворачивали изнутри и разъедали. Как бы он не хотел, а он пытался, не мог говорить о ней. Рассказать правду. Да просто посмотреть мне в глаза и произнести её имя.
Моё сердце обливалось кровью и благодарностью за то, что вырастил меня. Любил как свою. Отдавал всё лучшее.
На глазах проступили непрошенные слёзы. Я стала такой сентиментальной. Смахнув их тыльной стороной ладони, снова взглянула на осенний город и замерла, обнаружив себя в отцовском дворе. Именно здесь прошли мои детские годы: первые падения, драки, влюбленность, подружка, побитый щенок, которого я выхаживала. Также я помнила уставшего отца, что подкидывал меня на руках после работы. Целовал в макушку и допоздна читал сказки о любви. Ведь именно об этом все детские сказки: добро, любовь, свет, волшебство, верность. Счастливый конец.
-Маргарита, мы на месте, - голос Исы выдернул меня из воспоминаний. Конечно, мы давно приехали, но лишь сейчас он решил вырвать меня из вихря нахлынувших мыслей, что утягивали меня в беспробудную пропасть чужих эмоций.
-Да, спасибо, - дверь открылась, а кожу обдал прохладный воздух. Захотелось спрятаться в салон, уехать домой и больше не возвращаться к этим воспоминаниям, которые были такие разные для таких близких людей. Но я здесь, а по сему должна идти дальше. В конце концов, обнять своего родного человека и сказать как люблю его.
Отец открыл сразу, словно ждал меня. Его лицо было бледным, слегка осунутым и уставшим. Он много работал, мало спал и , наверняка, слишком много пил. Сейчас он мог себе это позволить.