-Мой мир рухнул. В один долбанный щелчок, - новая усмешка осела на его истерзанных дрожью губах, - Сердце всё не верило, но когда она призналась, что это Лаврский, я понял – тебя им не отдам. Мне нет прощения за то, что лишил тебя матери, но я не смог её простить. Оставить суку безнаказанной! – вскричал отец и сильно сжал мои запястья, -Пробил по связям и отправил её в психушку. На неё зуб точили уже давно. Хотели убрать, но она была слишком умна. А от меня не ожидала. Я ведь виду не подал – схитрил, - какое-то мерзкое чувство окатило нутро, -Сказал, что понимаю и не её вина, но сам сделал всё, что бы она надолго присела в эту богадельню. Позаботился так, что и нос не подточишь. А этого говнюка не нашел. Потом уже узнал, что он её вытащил, но делать ничего не стал. Да и чего уж, дело былое…Рана только гнилая. Что гангрена. Думал – вырежу да заживу, а оно вон как оказалось. Но все эти годы и думать о ней не мог, - новое молчание, а следом откровение, -Она приходила ко мне. Просила не трогать тебя. Думала, раз не моя – убью или чего там напридумывала. Глупая женщина. Угрожала, но у меня был козырь, так что даже сама Серая Смерть не смогла меня победить.
-Не хотела, - вырвалось у меня, а отец окоченел.
-Что?
-Она не хотела тебя побеждать, отец, - повторила я, уверенная в своих словах, - Мама была редкой гадиной, но тебя решила отпустить. Спасти. Освободить. Как угодно это называй, но она пыталась поступить правильно. Жаль, ошиблась с меркой, - наблюдая как отец краснеет тут же добавляю, - Я не защищаю её, - успокаиваю отца, -Просто, хочу понять. Она думала, что тебе будет легче, а оказалось наоборот и она жестоко поплатилась за свои «старания».
Мы сидели в тишине недосказанных слов, но оговорить вовсе не хотелось. Нам нужен был этот маленький тайм-аут, который вмещал в себя только взгляды. Взгляд одиночества и потери. Взгляд влюбленного мужчины и потерянного ребёнка, что жаждал ласковых касаний материнских рук.
***
За окном лупил нещадный дождь, когда мы молча распрощались с отцом. Он только упомянул о кассете, что передала мне мать сразу вручая в руки. На автопилоте я вкинула её в сумку, всё ещё варя в себе информацию полученную от самого родного мне человека. Вопросов не было. Была резкая боль, как после внезапного быстрого бега. Воздуха не хватало и хотелось кричать. Не от злости или непонимания, нет, от бессилия.
Позиция отца мне становилась всё более ясна. Его боль, переживания, выгорание и не желание оставлять хотя бы тень страшной любви, что привела к его внутренней гибели, в своей и моей жизни. Удалить. Стереть. Никогда не вспоминать, но сердце приказам не подчиняется. Оно вновь и вновь отбивало ритм хлопанья её ресниц, возвращало к нежным прикосновениям рук и искусного изгиба губ, что были так чудесны в улыбке. Он искренне её любил. До боли в груди. До скрежета зубов. Любил так, что не смог себе простить слабость в которой не разглядел змею, тепло пригретую на собственной груди.
Я понемногу узнавала мать, которая была невероятной загадкой для всех, кто с ней был знаком. Она была красива, умна, очень изворотлива и проповедовала исключительно свою истину. Мне было бы интересно услышать о ней, как о женщине, из уст человека, которого Людмила любила. В голове сразу всплыл Кирилл Лаврский. Мой биологический отец. Тень, что следила за мной все эти годы. Быть может, оберегала. Всё таки он ощущал некую ответственность. Но в чем же причина его хладнокровия к Мел, которую он вырастил? Знал ведь, что малышка осталась совсем одна и выбрал цель, а не семью. С другой стороны, может он боялся. Мел ведь выжила по воле убийц родителей. И не важно, была ли то случайность, её могли найти и убрать, но не стали.
Моё чутье подсказывало, что он бы не оставил без присмотра плод их любви с матерью, ведь до меня его черные руки дотянулись. Обволокли издали и резко вторглись в пространство, как только я запятнала своё идеальное досье и влезла в старое дело. Пошла против их планов. А что же Мел?
Руки невольно потянулись к мобильному и набрали заученные наизусть цифры. Длинный гудков не последовало, а только довольный рык.
-Гонъюль?
-Да, милый, - снова эти пёстрые ласкания вырвались из моего беременного рта, а голос как у сопливой девчонки, что втихаря звонит любимому мальчугану, который лишил её девственности, -Мне нужна твоя помощь. Думаю, ты ожидал моего любопытства, потому сразу спрошу: где досье на моего биологического отца? – легкий смешок в трубке, сквозь который я четко ощутила улыбку.
-У меня в столе. Второй ящик с лева.
-Спасибо.
-Как ты?
-Могло быть и лучше.