В роддоме пахнет, как и в любой больнице. На нас косится весь медперсонал, правда задавать вопросы никто не спешит.
Брат ловит какую-то врачиху, спрашивает о Мелиссе, получает внятный ответ и шагает в зал.
-Мужчина! Вы куда!? – орёт баба за стойкой.
-К жене, - констатирует Хай и скрывается за белой дверью.
-Уважаемая, - начинаю я, -Молодой папа, понимаете? Он только узнал о том, что его жена была беременна. Жуткая история, словом, пусть сами разбираются, а то наведут тут шуму, а вам потом разгребать! – заговорчески шепчу тётке, которая кивает болванчиком то округляя глаза, то прикрывая рот. Да и нам шум лишний не нужен, итак проблем по самые яйца.
Ребят нагоняю на территорию быстро. Пусть караулят, но по тихому, что б никто их не видел, иначе снова же не избежим резни.
Собираю все нервы в кулак, открываю дверь и вхожу в просторную палату. На кушетке сидит Рита, крепко обнимая себя за живот и сопя на горе из подушек. Милая мордашка утыкается в белую ткань, когда я ступаю ближе, что бы поправить спавший на пол плед.
-Руки, - ловлю отчетливый голос прямо в ухо, когда обхватываю лодыжку Лисы, что бы ощутить её тепло, а холодное дуло упирается мне прямо в висок. Поднимаю голову, ловя её смягчающийся взгляд и сразу же ловлю ослабевшую ладонь с летящей вниз пушкой.
-Поля, - широкая улыбка подаренная мне оживляет какую-то липкую хрень внутри груди, -Я так рада тебя видеть, - и тут я понимаю, что Хайдара здесь нет.
-Хай заходил? – она глядит на меня удивлённо, словно я сморозил какую-то чушь, -Ладно. Подожди здесь, хорошо? – она кивает, сразу прилегая головой на мягкую поверхность. Видно, что Рита устала и плохо соображает, ведь при другом раскладе уже летела бы впереди меня.
Выныривая из кабинета, достаю ствол и двигаюсь по коридору медленно, по стене, что бы наверняка не попасть в засаду. Спокойно добираюсь до другого конца здания, прямо к запасному выходу, сразу замечая слегка приоткрытую железную дверь. Толкаю её ногой, выглядываю и каменею на месте.
Пустая подворотня в округе которой лишь мусорки да плохо сбитый забор, который слегка кренится при этом отрезая от гула улицы. Стены потресканные, сквозь мелкое накрытие, видимо для персонала, который курит, пробиваются лучики солнца. Здесь не пахнет как в обычных подворотнях отведенных для хранения отходов, а резкий запах спирта и больницы говорит о том, что сюда скидывают далеко не обычный хлам.
Посреди всего этого дерьма стоит брат, крепко прижимающийся лбом к стене. Его кулаки напряжены и упёрты в стену, а с костяшек стекает кровь. Глаза Хайдара крепко зажмурены, рот кривится в оскале при этом прикрывая зубы. Картинка жутковатая, пиздец.
Он замечает меня не сразу, а когда всё таки распознает моё присутствие – резко разворачивается, достает сигареты с зажигалкой и опускается на корточки, опираясь лопатками о стену. Пока брат выуживает сигарету она успевает испачкаться в крови, но его это не заботит. Хайдар обхватывает губами фильтр, поджигает кончик сигареты и крепко затягивается, слегка прикрывая глаза.
-Дьявол, - выдает Дюльбер роняя голову вниз и зло усмехаясь, - Даже свою бабу уберечь не могу, - новая затяжка, которая сопровождается тяжелым взглядом в небо.
Мне нечего ему сказать. Всё это стало слишком сложным. Как я могу понять его, так и сказать, что предупреждало цене. И Хайдар о ней хорошо знал, но, как и я, брат не мог предусмотреть такую тугую верёвку на виселице, которая нарисовалась буквально за считанные дни. Наша победа и альянс стал тем самым выстрелом с которого началась гонка за власть и право свободы. Мы прекрасно понимали риски, угрозы и возможность потерь, но уж совсем не думали валяться в грязи или валять кого-то, как сейчас это пытались сделать с нами.
Хайдар жестокий человек, но до такого дерьма не опускался никогда, а его пытаются вынудить играть по чёрному.
-Зашел в палату и застыл. Смотрю, любуюсь, а в душе канонады. Отпустить должен, дать возможность на жизнь, а сам…,- брат прервал мои мысли, тяжело дыша и всасывая третью сигарету подряд, - Не могу дышать без неё. Без них.
Это самое откровенное, что я слышал от брата за всю нашу жизнь. И именно это поразило меня в самое сердце. Не уж то ты понял, брат, что такое любить? Видимо, да и эта боль будет терзать его вечно.
Я подошел ближе, положил ладонь на плечо брата и крепко сжал. Во рту тлела сигарету, которую поджег на автомате, а в голове билась кровь, беснуясь и пытаясь заставить меня переварить услышанное. Я практически осязал его чувства. Боль.