День отлёта настал слишком быстро. В глазах ещё двоилось от пережитого, но все мы были в сборе и с огромными чемоданами. Мой живот уже шел на перевес со мной, а милая Мел крепко держала меня за руку, нежно придерживая другой свой животик. Странно, что сестра ещё не разродилась, но противопоказаний к перелёту не было, по сему мы здесь.
Девочку Мелисса решила назвать в честь матери – Людмилой. Да, она так сильно любила мать, что ещё при жизни Матвея уболтала его назвать первую дочку Людой.
-У мамы было столько имён и никто, никто кроме нас с отцом не звал её по настоящему. Как и не знал, - однажды призналась мне сестра, а я и не спорила. Людмила Осипова была больше её матерью, чем моей , именно поэтому я считала, что ей видней, какой она была.
Я смотрела на синее табло, всё стараясь вникнуть в суть предлагаемой информации и не могла. На глаза наворачивались слёзы, ведь осталась так мало времени до родов, до момента, когда наш папа сможет подержать на руках свои комочки любви. Но этому не суждено было произойти, как и многому другому.
За последние месяцы мы пережили так много, что ни у кого из нас не осталось сомнений - Хайдар прав и нам нет места в этом мире. В его мире. Также как чувствам, привязанностям и семье.
Прощанье было тяжелым и осталось горечью на языке, наверное, она ещё долго будет ощущаться внутри, не давая заснуть по ночам и давя слёзной истерикой. Но, я дала себе обещание, которое должна была сдержать – я не стану как моя мать, не выберу себя и не буду стараться усидеть на двух стульях. Нет. Мои дети не должны стать последствием моих ошибок или эгоизма, а я должна стать матерью и дать им всё, что необходимо.
Моя любовь к Хайдару Дюльберу будет вечной. Ненормальной, необузданной и терзающей изнутри. Я никогда не смогу перестать его любить, закрывая глаза видеть лишь его или смотря в свои глаза, не узнавать там его отражение. Отпечатки, которыми он меня наградил и проклял.
Он всегда знал, что мы созданы друг для друга. Он моя плоть, а я его душа. После таких мужчин не становятся прежними, их не забывают и не могут найти им замены. Они остаются в тебе навсегда, злым напоминанием о том, что ты любила и была безумно любима. Неотделима, по сему грязно отпорота и вывернута наизнанку, дабы спасти другие жизни. Стать жертвой, но не сделать жертвой тех, кто ещё даже не знает, что это такое - любовь.
Мы приняли это решение вместе. Молча, просто долго смотря друг другу в глаза. Тогда мы выбирали не за себя, а за них.
Я аккуратно обняла свой живот, давя внутри слезы и не желая растекаться прямо на полу аэропорта. Мне нужно было беречь себя, зная, что вскоре рядом со мной будут частички любви всей моей жизни.
-У нас есть сюрприз, - пробормотал Илья, улыбаясь уголками губ. Мы так много потеряли, что слово «сюрприз» звучит скорее в насмешкой, нежели несёт какую-то толику детской непосредственной радости. Но глаза Мел, которые налились горячими слезами убеждали меня совсем в обратном эффекте.
«Мелисса»
Я познала все оттенки тёмного за время, пока хоронила наше совместное будущее с любимым. Моим солнцем. Лучиком, что озарил мою жизнь наполненную трагикомедией, внося в неё переполох шелестом ангельских крыльев неизведанных видов птиц. Его улыбка заставляла меня верить в счастье, будущее и желать его.
Матвей появился в моей жизни именно тогда, когда был так нужен. Взял на себя бремя опеки и пусть не сразу с чистой душой, но он меня полюбил. Искренне, нежно, без задоринок и со всеми изъянами, которых было не мало. Принял мои истерики по ночам, слёзы и внезапные психосоматические припадки оглушительной боли, что терзала меня после потери родителей. Никто об этом не знал, а он видел, чувствовал на себе и молчал. Поддерживал мою маленькую детку внутри, которой было так комфортно в своём воображариуме из которого она вовсе не хотела выбираться.
Нашу машину остановили одним четким выстрелом в водителя. Он упал на руль, а я всё не могла понять , что происходит. Матвей среагировал молниеносно: прикрыл меня собой, отобрал у мёртвого водителя оружие и начал защищать свою линию. Он дрался мужественно, профессионально держа оружие в руках и уклоняясь от ударов, которые ему наносили нападающие обезьяны в форме.
Ничего не было видно из-за стойкого дыма, но любимый не растерялся – он провёл нас сквозь огнище, дым и уйму народу при этом раскидывая все преграды, даже в виде людей.