Единственная фотография Хайдара, которую я сделала в день нашего не первого расставания, гордо нашла своё место на камине. Дети знали, кто их отец и не редко рассматривали его суровые черты. А однажды моя коллекция пополнилась нелепым снимком, который мне прислал на почту Поля. Там был запечатлён момент, когда мы с Дюльбером выходили из ЗАГСа. Не знаю откуда у него эта фотография, да и какая к черту разница, если нас там было двое? Всего лишь два фото, которые могли свидетельствовать о существовании нас. Нашей с ним истории. Истории любви, которая так и не была дописана.
Хайдар всё реже выходил на связь и я начала забывать его голос. Жаль, что тогда мне не хватило ума записать его на видео, может тогда мучения были бы ярче.
Мы жили рядом с океаном в прекрасном семейном районе. Нам хватало всего, наш папа позаботился обо всём.
Вечерами, после укладывания малышей, я выходила на огромную террасу и выкуривала особенную сигарету. Пачка всегда лежала в прикроватной тумбе, горько напоминая о женском счастье, которого я не заслужила. Тяжелые, с небольшим фильтром и запахом пальцев мужа. Никотин вперемешку с табаком вгрызался мне в волосы, фаланги пальцев меж которых я вальяжно держала сигарету, губы и рот. Этот ядовитый вечерний поцелуй был прямиком из. Прошлого. Минутка моей слабости и молитва на ночь Бесу, который меня клеймил.
Сначала я курила и плакала, потом истерично хохотала, а следом стала наслаждаться минутами единения с пустым никотином, как свиданием с мужчиной моей жизни. Я закрывала глаза, откидываясь на соломенном плетенном стуле из высококачественного материала и вспоминала его чёрные глаза во тьме и сырости подвала, где я была в разы счастливее; Рисовала образы наших «свиданий» от первого до последнего и испытывала удовлетворение, высшую степень удовольствия.
Выдыхая тугие клубы дыма, я внюхивалась в мерзкий запах никотина и искала там ЕГО. А ложась спать, словно слепой котёнок, металась и тыкалась по кровати стараясь отыскать источник огнища, что согревал меня по ночам. Мой персональный Ад в который я готова входить босая и нагая, лишь бы он меня принимал.
Мы расстались одним мгновением, как и стали принадлежать друг другу. Вложили шею в тугую веревку навсегда её затянув. Мы стали собственной петлёй, которая намертво впилась к нежную кожу шею и мерно будет душить нас всю оставшуюся жизнь.
ЭПИЛОГ
ЭПИЛОГ
Я стояла на причале, вглядываясь в синюю даль , временами поглядывая на играющих детей у берега. Прошло целых шесть лет, а я так и не смогла привыкнуть к своему одиночеству. Хайдар не выходил с нами на связь после последнего переезда.
Глядя на жизнь Мелиссы и Матвея, я осознала, что мы там лишние. Да и детям стало тесно.
Отец переехал от нас год назад. Он открыл маленький ресторанчик в гавайском стиле прямо на берегу океана. Когда я позвонила и сообщила, что хочу отдельный дом, он с радостью пригласил меня на своё побережье, где стояла пару тройку домов и один из них как раз продавался. Теперь дедушка чаще видел внуков, а я могла тщательнее контролировать свой бизнес.
Солнце садилось, смешивая великолепные оттенки и придавая вечеру волшебства. Теперь я частенько пользовалась привилегией жизни возле воды.
Дети любили играть на берегу, ища смешные ракушки и выстраивая замки. Они были полной копией своего отца: темноволосые с чёрными глазами, кожей цвета мокко, а на побережье они и вовсе становились нигретятами. Уверенный взгляд и это особое выражение лица, которое было присуще только Дюльберу.
При упоминании его фамилии по сердцу словно проходились дерматомный ножом. Да, я так и не смогла его разлюбить. Даже не слыша несколько лет, я всё также просыпаюсь от зова его бархатного голоса. Что с ним? Как он там? Я уже не знала, ведь Поляков также пропал с радаров. Может они оба и вовсе мертвы. Об этом думать не хотелось. Ведь даже сама мысль гнала моё тело прочь из сладкой страны моих реалий в шумные и серые улицы родины, прямиком в поиски тех самых мужчин, которых я буду помнить вечно. Также, как и любить.
Дети весело хохотали, бегая вдоль берега и бросая камушки в воду. Я частенько за ними наблюдала, мечтая увидеть здесь их отца. Рядом с нами. Пусть даже на мгновение.
Порой я просыпалась с криками, пугая детей и каждый раз придумывая новую историю о том, почему я плачу и зову их отца. Нет, эта боль уже не уйдёт. Рана не затянется, а его голос и тепло кожи навсегда останутся в моем сознании. Мой любимый, самый желанный и долгожданный. Мой Дьявол. Мой Тёмный Ангел. Наказание и награда. Может ли это быть любовью, если похоже на проклятье?