Думаю, именно так выглядит любовь. Больная, неистовая и вечная.
Я вновь взглянула на наших детей, смахнула со щек нежданные слёзы и весело улыбнулась маленькой частичке утопающего солнца. Оно, как и я, каждый день тонет в океане, а с утра возрождается и горит. Порой бледно, иногда ярко и обжигающе, но каждую ночь утопает в морской глади, соль которой разъедает всё нутро.
-Арина! Карим! Нам пора возвращаться! Дедушка пригласил нас на ужин! – дети обернулись, широко мне улыбнулись и замерли. С их лица спали улыбки, заменяя всё веселья тревожностью. Они глядели прямо мне за спину, а я уже ощущала этот липкий холод, который явился из прошлой жизни.
***
Вдох. Выдох. Я давно перестала носить оружие, но нож всегда держала при себе. «Набедренный подарок из прошлой жизни» - подшучивал надо мной отец, вручая мне холодное лезвие в огранке натуральной кости какого-то животного.
Ощущая спиной чье-то присутствие, я шагнула назад, готовясь к атаке. Волосы вздернул ветер, бросая их на лицо вместе с запахом. Запахом, который исходил от того, кто находился позади меня. Руки дрогнули, ладони вспотели. Я крепче сжала прохладную рукоять, резко развернулась и упала на колени. На меня смотрели два черных глаза, голодно съедая каждую пядь моей удивленной физиономии, тела и души.
Осунувшееся лицо, уставший взгляд и пару суровых морщин, что появились на давно знакомом лике, никак не связывались с картинкой исхудавшего мужа. Вот он – плоть и кровь. Стоит прямо предо мной, а я не могу и пошевелиться. Глаза заполненные слезами, словно марево, что явилось из прошлого. Нет, это иллюзия, он не настоящий. Но запах…
-Гонъюль, - Хайдар выдыхает, падает на колени рядом со мной и касается моей мокрой щеки. Слёзы не перестают литься, омывая его огрубевшие пальцы, которыми он гладит мою кожу на лице полируя каждый сантиметр словно нождачкой. Это его руки, обвитые татуировками, теперь выжженные новыми шрамами. Это его лицо, что осунулось до неузнаваемости, щеки впали, а под глазами залегли черные круги. Губы сухие, словно он не пил никакой жидкости несколько недель, а то и вовсе ничего не ел. Раннее его массивное тело исхудало, ключицы стали торчать, как и все остальные кости, а вот кулаки словно молоты, так и остались сбиты. Он всё ещё силён, но изнеможён. Где ты был? Что с тобой стало? Как ты попал сюда и как нас нашёл? Кто тебе помог или наоборот?
-Хайдар, - шепчу одними губами, падая в его объятия и утыкаясь носом в родную грудь.
Лукавые пальцы путаются в моих волосах, гладя и вырывая локоны. Дюльбер жадно покрывает меня поцелуями, царапая кожу отросшей бородой в которой появились поросли седины.
Пусть он исхудал - наверстаем, а вот его бешеная энергия струится сквозь плоть, целя прямиков в мою душу и оживляя её. Словно даря новую жизнь, ощущая тепло и жажду, что давно угасла во мне, я тянусь за волшебным поцелуем, а получаю укус. Звериный, дикий, неистовый – именно такой, как мой муж.
-Гонъюль, - шепчет он, вжимая моё тело в себя и одаряя крышесносным потоком чувств, - Моя Гонъюль…, - рычит в губы, поднимаясь с колен и поднимая меня, сразу подхватывая на руки.
Он не потерял и толики своей первозданной силы, волшебства, что привнёс в мою жизнь вместе с собой.
Уверенно спрыгнув в песок, даже не пошатнувшись, Хайдар направился к нашим детям. Глаза ребятишек заволокло темной дымкой пока они не признали в нём человека на фото, которое так и осталось стоять у нас на камине.
-Папа..- первая очнулась Арина, -Карим! Это наш отец! – она обернулась на брата и весело защебетала вприпрыжку направляясь к Хаю.
-Отец? – Карим вопросительно вскинул брови, но вмиг признал в нём родителя, как только я лучезарно ему улыбнулась, - Отец…- более растерянно шепнул малыш, но бросился к нам вслед за сестрой.
Хайдар поставил меня рядом, присел на корточки и взглянул на своих отпрысков. Он внимательно оглядел их, выуживая их внимательное наблюдение и широко улыбнулся. Раскинув руки, Хайдар притянул малышей к себе, жадно вдохнул их запах и слегка рыкнув, начал щекотать детвору. По берегу разлился весёлых смех, а мне всё казалось, что это одна из тех ночей, когда моё сознание переигрывало «финал» нашей неуспешной истории любви.
***
Лежа в объятиях мужа всё на той же террасе, где я лакомилась кусочками горького дыма воспоминаний, мы вместе наблюдали за краснеющим пятном, что тенью легло на «обрыв» небосвода. Оно символизировало конец и начало, одновременно.