– Двадцать золотых. Вы наберете столько?
Это была небольшая сумма, малая часть того, что Кора истратила на новую машину для Космофлота. Затем Вероника отдала ей свою широкую короткую вышитую пелерину.
– Это вам на память, – сказала она. – И в знак благодарности.
– Спасибо, – одобрила Кора. – Так меня труднее узнать издали.
Вероника усмехнулась. Они поцеловались.
– Главное, учтите, что Кларисса больна жадностью. Блеск золота сводит ее с ума.
– Спасибо, я учту, – сказала Кора.
Как только Кора вышла из машины, та сразу рванула с места. Вероника обернулась и помахала Коре на прощание.
Кора подошла к новой зеленой двери.
Дверь сразу приоткрылась, приглашая ее зайти.
– Быстрее же! – послышался резкий женский голос.
Дверь тотчас закрылась за Корой, клацнул засов, звякнула цепочка.
В крошечной прихожей, где помещалась лишь вешалка для верхней одежды и откуда вели две двери и узкая лестница наверх, стояла небольшого роста согбенная женщина, одетая в бесформенное серое платье.
Заметив удивление Коры, она шепотом пояснила:
– Я бабушка Клариссы. Мы боимся покушений.
– Проходите, – послышался низкий хрипловатый голос из-за одной двери.
Кора вошла туда. Там ее поджидала Кларисса. Виновница всех злоключений принца Густава.
– Заходите и садитесь, агент Орват, – произнесла она. – Чем меньше мы будем разговаривать, тем спокойнее обеим. Мне сказали, что вы готовы купить информацию.
Кора смогла приглядеться к собеседнице, несмотря на то что шторы в комнате были закрыты, а лампа под потолком пряталась в коричневом шелковом абажуре.
Кларисса была рождена королевой – не происхождением или чином, а статью, голосом, профилем, тем сочетанием порой неуловимых деталей лица, фигуры и осанки, которые и рождают императриц, даже если такая императрица рождена на помойке. Но не верьте тому, что императрицы рождаются на помойке, это бывает настолько редко, что только подтверждает обратное правило.
Женщинам такого рода свойственно прирожденное умение носить любую одежду, как вечернее платье от Диора.
В тот момент на Клариссе были заштопанный домашний халатик и шлепанцы, что вовсе не портило общего впечатления, которое усугублялось столь невинным и простодушным взглядом фиалковых глаз из-под длинных черных ресниц, что не оставалось сомнений: эта императрица очень дорогая и очень порочная шлюха.
Кларисса поправила свои естественно пышные и почти не причесанные волосы.
Кора, которая не уступала ей ростом и также достигала шести футов с лишком, была, пожалуй, посильнее, побыстрее и даже стройнее Клариссы, но ощутила неполноценность своей быстроты и стройности – это была стройность овчарки, стройность львицы, стройность дикарки рядом с ланью, рядом с борзой.
Признав относительное поражение, Кора прошла в гостиную, аккуратную, как уголок у кроватки старушки в богадельне. У окна, занавешенного плотной, хоть и потертой, портьерой, стоял небольшой письменный стол с тетрадками и книгами – почему-то именно он и привлек внимание Коры.
Кларисса перехватила ее взгляд и заметила:
– Я решила, что, когда мое имущественное положение улучшится, я поступлю в университет. Но, честно говоря, – тут она сдержанно улыбнулась, показав жемчужные зубы, – я плохо, легкомысленно училась в школе, и мне приходится догонять и догонять… Сегодня, например, я задумалась с утра, когда и где произошла битва при Акуензуаре?
– И что же?
Кларисса лукаво улыбнулась.
– Мучилась до самого завтрака, просмотрела весь учебник и даже энциклопедический словарь. А вы не знаете?
– Простите, но я плохо знакома с историей вашей страны.
– Конечно, то, что необходимо знать каждому нашему патриоту, для вас, жителей Галактического центра, – мышиная возня…
Кора промолчала. Ну чем она могла утешить эту красавицу, забывшую дату битвы?
– И знаете что? – вдруг воскликнула Кларисса голосом отличницы. – Я вспомнила эту дату!
Где же у нее рождается звук голоса? – подумала Кора. Наверное, за пупком. И на пути оттуда набирает глубину и надтреснутую звучность. Эта мысль помогла ей преодолеть гипноз присутствия Клариссы.
– Поделитесь со мной этим открытием! – попросила Кора.
– Оказывается, Акуензуар был предводителем странствующих монахов, которые вырыли пещеру Скупых слез, а битва была при Кензуаре. Представляете, какая я глупая?
Кларисса не улыбалась. Она показала Коре на низкую кушетку, а сама уселась на шатком стуле. Их разделил угол письменного стола.
Кларисса постучала по столу длинными холеными ногтями.