— Вас-то мне как раз и не хватало! — воскликнул капитан.
— Вот так встреча! — в свою очередь закричал Майер. — Два человека, а обуревает их одна и та же мысль, не так ли? Или вы решили просто прогуляться?
— Я собирался поплясать на той же свадьбе, что и вы, — объяснил Бракведе и нашел свой ответ необыкновенно смешным.
И действительно, Майер захохотал, хотя его прищуренные глаза сохраняли напряженно-злое выражение. А может быть, это пыль вызвала у обоих слезы? Впрочем, весьма вероятно, данная ситуация была единственной возможностью выжать слезы у Бракведе и Майера.
По всему было видно, что оба преследовали одну и ту же цель. Тяжело волоча ноги, они потащились по еще горячим обломкам к центральной части Гетештрассе. Здесь после бомбежки сохранился один-единственный дом, и принадлежал он человеку по фамилии Бек.
— Просто не верится! — признался, качая головой, штурмбанфюрер. — Неужели дом уцелел?
— А может, это рука провидения, если мне будет позволительно употребить любимое словечко нашего уважаемого фюрера? — Капитан доверительно подмигнул и увидел, что Майер так же доверительно ухмыльнулся в ответ. — У меня есть предложение, — продолжил капитан. — Пусть каждый позаботится о своих людях, а потом пойдем выпьем вместе — расходы пополам. Согласны?
На время они расстались. Фон Бракведе поспешил к дому, который принадлежал генерал-полковнику Людвигу Беку, бывшему начальнику генерального штаба, признанному стратегу Германии, фамилию которого называли в одном ряду с фамилиями Мольтке и Шлиффена. А сейчас этот человек, который должен был после убийства Гитлера стать главой государства, еле передвигался в рваных, запачканных, мятых-перемятых брюках. Грубая полотняная рубашка прикрывала его грудь. Раскачивая в руке ведро, он пристально глядел на чадящие развалины соседнего дома.
— Вы живы! — облегченно вздохнул фон Бракведе.
— Разве это жизнь? — свирепо проворчал генерал-полковник. Его худое лицо казалось, как всегда, немного торжественным. — Я как раз помогаю соседу тушить пожар, а заодно и гестаповцам, которые свили свое гнездо в его доме. Я даже помогал им собирать бумаги, а среди них было множество фотографий тех, кто меня посещал.
— Отлично! — сказал капитан. — Этот случай я с полным правом могу считать примером подлинного общенародного дела.
— Вы находите? — Генерал-полковник уже не первый раз имел повод удивляться этому офицеру. — Вы ничуть не обеспокоены тем, что команда гестаповцев была расквартирована рядом с моим жильем с единственной целью — следить за мной?
— Ничего другого нельзя было и ожидать. А чтобы окончательно вас успокоить, я признаюсь: это для нас не новость. — Бракведе оглянулся: — Главное, ваш дом уцелел. И что еще важнее, у вас ничего не пропало. Не так ли?
— Все цело вплоть до самой маленькой записки, если вы это имеете в виду.
— Тогда все в порядке, — вздохнул капитан с облегчением. — Не буду больше отвлекать вас от дел. Мои друзья из гестапо уже ждут меня и жаждут побеседовать со мной. И я охотно иду навстречу их пожеланиям.
— Знаете вы хотя бы приблизительно размеры помещения, в котором должна взорваться такая штука? — спросил ефрейтор Леман. — Исходя из этих данных, я смогу рассчитать требуемое количество взрывчатки.
— Ну если только приблизительно… — осторожно ответил Штауффенберг. — В принципе возможны два варианта — здание в Оберзальцберге, близ Берхтесгадена, и бункер Гитлера в «Волчьем логове», около Растенбурга[15].
— Бункер! Звучит неплохо. Это толстые стены и узкие окна. Значит, дело верное.
Они сидели рядом в кабинете полковника Штауффенберга, похожие на первый взгляд на двух коллекционеров. Но на столе перед ними лежало несколько чистых листов бумаги, которые Леман собирался исписать цифрами и формулами.
— Нам нужно рассчитать оба эти варианта, — решил Штауффенберг. — Но в качестве исходных данных я могу сообщить вам лишь размеры помещения, в котором проводятся совещания по оценке обстановки на фронтах. Это не зал, а всего-навсего комната, где могут поместиться человек двадцать пять.
— Все должно получиться, — заверил ефрейтор. — Доставленный от генерал-майора из Герсдорфа материал — английская взрывчатка наилучшего качества. Необходимое количество ее свободно уместится в портфеле. А контроль? Подвергают ли вас досмотру?
— Всегда, — ответил Штауффенберг. — Обычно участники совещания снимают ремни и портупеи, другими словами, к Гитлеру они входят без оружия.
— А как осуществляется контроль?