Нельзя сказать, что это были счастливые впечатления. Оказалось, что махариши не такой уж эстет, как это представлялось вначале. Ринго, который скучал по яичнице с чипсами и никогда толком не понимал сути этой философии, разочаровался первым. Вскоре он улетел домой вместе с женой Морин, жалуясь при этом, что Ришикеш похож на дом отдыха «Батлинз».
Следующими уехали Маккартни и Джейн Эшер. Они ожидали найти в Ришикеше простое убежище, где могли бы в блаженном одиночестве внимать Божественному Слову. А увидели они там дорогой лагерь для отдыха с обыкновенными кроватями, с вертолетной площадкой, с интернациональной кухней, с клиентурой, состоящей из скандинавских женщин среднего возраста. Чтобы увидеть это, совсем не требовалось пересечь полмира. В любом случае Пол не стал бы связываться со всем этим, он и к махариши поехал-то только потому, что сначала Джордж, а потом и Джон были так очарованы им. Пол хотел без всякого предубеждения посмотреть на это. Но в глубине души «передовой» (выражение Пола) Маккартни был «слишком буржуазным» (выражение Брауна), чтобы стать последователем индийского гуру неизвестного происхождения, который явно стремился получить от общения с «Битлз» столько, сколько они никогда не смогли бы получить от общения с ним. После шести недель пребывания в Ришикеше Пол и Джейн решили, что с них довольно, и последовали за Ринго домой в Англию.
Через три недели Леннон, Харрисон и их жены покинули обитель гуру. Махариши дал понять «Битлз», что ожидает от них святых пожертвований в размере двадцати пяти процентов от дохода, которые следовало переводить в швейцарский банк. Окончательное разочарование в восточном идоле наступило, когда выяснилось, что он использовал свое «божественное» положение, чтобы добиться расположения молодой женщины, входившей в число «преданных».
По словам Брауна, Маккартни так охарактеризовал всю эту историю: «Проходимец, я же говорил вам». На самом деле он был очень расстроен. Всегда заботившийся о собственном имидже, что в настоящий момент было неотделимо от имиджа ансамбля, Пол понял, что они попали в глупое положение. Он обвинил во всем Харрисона. Джон поддержал Пола. Однако в этот момент на их горизонте появились более серьезные проблемы, ставшие неразрешимыми.
9 ноября 1966 года, как раз в тот день, когда Брайан Эпстайн публично заявил о том, что «Битлз» прекращают свою гастрольную деятельность, Джон познакомился с японкой, одетой во все черное. Ее звали Йоко Оно, и была она художницей-модернисткой. Их встреча стала началом самой яркой и самой шумной любовной истории эпохи рок-н-ролла. А познакомил их Пол Маккартни, о чем он впоследствии здорово сожалел.
В один из вечеров Йоко пришла к Маккартни домой в Сент-Джонз-Вуд. «Это был благотворительный вечер - довольно авангардное мероприятие, имевшее отношение к Джону Кейджу», - вспоминал Пол. Йоко родилась в 1934 году и была на шесть лет старше Леннона. Детство дочери токийского банкира прошло в поездках между Токио и Нью-Йорком. В двадцать три года она вышла замуж за композитора по имени Тоси Итиянаги, но сделала это против воли родителей, за что и была лишена наследства. В ответ на это Йоко послала родителям бутылку, наполненную мочой. Замужество, продлившееся семь лет, привело ее в Нью-Йорк, где она стала общаться с музыкантами-авангардистами, такими, как Джон Кейдж. По возвращении в Токио Йоко оставила Итиянаги и вышла замуж за художника Тони Кокса. У них родилась дочь Киоко, но материнство не особенно радовало ее.
«В обществе распространен миф, что все женщины должны иметь детей, но это только миф, - говорила она. - Я все-таки привязалась к своей дочери и сильно любила ее, но одновременно с этим я боролась за свое собственное место в этом мире».
В поисках этого места семья Коксов вернулась в Нью-Йорк. Однако артистический мир Нью-Йорка довольно холодно встретил ее работы, и в 1966 году, почти без гроша в кармане, Коксы прибыли в Лондон. С той же решимостью, как и в Нью-Йорке, но более успешно Йоко вступила на лондонскую художественную сцену, начала устраивать выставки и наконец очутилась в доме Маккартни.
«Она хотела получить мои стихи», - вспоминал Пол. У него никогда не было привычки дарить стихи, и сейчас он не собирался делать этого. «Я на самом деле не хотел дарить ей мои стихи - то ли из чувства эгоизма, то ли по другой причине, но не хотел.» Поэтому я сказал: «У меня есть друг и соавтор Джон, вот он может помочь». Я навел ее на Джона, и они быстро подружились - это было похоже на вспышку молнии».
Пламя, которому было предназначено поглотить «Битлз», начало разгораться. Впервые Джон и Йоко встретились в картинной галерее «Индика» на выставке под названием «Незаконченные картины и предметы Йоко Оно». На выставку Джона пригласил муж Марианны Фейтфул Джон Данбар. Когда Леннон прибыл туда в автомобиле «мини» с шофером за рулем, Данбар сказал Йоко: «Иди и поздоровайся с миллионером».
Искусство Йоко, даже по авангардным меркам 60-х годов, было довольно необычным. На одном из стендов было выставлено яблоко, которое продавалось за двести фунтов. Посетителей приглашали вскарабкаться на лестницу и посмотреть на слово «Да», написанное на потолке. Йоко вручила Джону карточку, на которой было напечатано: «Дыши», и предложила ему за пять шиллингов забить гвоздь в деревянную доску. Джон ответил, что забьет воображаемый гвоздь за воображаемые пять шиллингов. Йоко улыбнулась. Леннон ушел с выставки, поехал домой в Уэйбридж, к своей университетской шапочке, в которой у него хранились возбуждающие и успокаивающие наркотики и ЛСД.
Это была непримечательная встреча, но Йоко произвела впечатление на Леннона, а он на нее. Йоко попыталась снова увидеть Джона и убедить его субсидировать другую выставку, но ей не удалось проскочить мимо охраны. Другой ее шаг оказался более удачным. Она послала Леннону книгу «Грейпфрут», написанную три года назад, где содержались такие строчки: «Убей всех мужчин, с которыми спала. Положи кости в коробку и брось их в море в коробке с цветами… Хорошенько перемешай свои мозги пенисом».