Девочки, не понимая что происходит ходили за матерью, заглядывали в глаза, в попытке получить долю тепла, к которому привыкли, но темнота не разбирала, кто рядом, она с удовольствие набрасывалась и на них, лишая их опоры и заставляя метаться в постелях в страхе каждую ночь, и искать поддержку друг в друге.
Ровно через 13 лет, после того как счастье тихо вступило в этот дом, оно также тихо покинуло его. Однажды, на рассвете , речка кормилица, согласилась принять новую жертву, освободив ее от мучений, сняв с неё весь груз земных забот, выбив всю черноту до последней капли, и явив на свет четырёх сирот.
3
Глава 3
Пелагея стояла на пороге дома, растерянно вглядываясь в лица людей, которые, как ей казалась, она знала до малейшей черточки. Смотрела и не узнавала. Слушала их, но не слышала. Все ей виделось каким-то неестественным: вот дядя Павел, серьезный, с тяжёлым свинцовым взглядом; вот его жена пухленькая и мягенькая как булочка из печи, вот отец, сломанный, как та коряга, за которой нашли мать год назад; вот шестилетняя Фрося, с глазами взрослой женщины, держит за руку маленькую Маню.
Взгляд Пелагеи скользил по ним как лодка в предрассветных сумерках: тихо и незаметно. Но только один человек, присутствующий сейчас в этом унылом и забытом доме, интересовал ее. Сестра. По рождению старшая, а по сути, нуждающаяся в защите и покровительстве. Так во всяким случае считала сама Пелагея, а также Поля, Пелагейка, Пелагунчик. как называла ее когда-то мама.
Акулина сидела в центре стола, не отрывая не верящего и затравленного взгляда от отца. Мать ее стала речной тиной, отец сломанным деревом, а ее, как осенний листок, уносило ветром предстоящего замужества.
Пелагея взглянула на отца и ее внезапно обуяли ярость и презрение к этому жалкому и слабому человеку.
Сжав кулаки и встряхнув непослушными косичками она ринулась в атаку: «Отец! К чему здесь это собрание? К чему это замужество? Линка еще мала для него. Не нужен нам этот Николка! Сам он дурак, а мать у него злыдня. Нам ведь и так хорошо. По хозяйству мы хлопочем не хуже некоторых. Зачем Акулинку сбываешь?»
Василиса ахнула и взмахнув руками в каком то детском жесте, с надеждой взглянула на мужа. Однако Павел в раздражении повернулся к Пелагее и бросил: «Чтоб смотреть за хозяйством, надобно, чтоб это хозяйство было». Отец дернулся, как будто его огрели хворостиной, но снова замер, вперив взгляд в пол, лицо его выражало полное равнодушие. Только руки немного подрагивали, как будто в нетерпении ожидая спасительного прикосновения к запотевшему стакану с благословенной жидкостью.
Тут Акулина, как будто проснувшись от такого напора любимой сестры, прошелестела: «Дядя Павел, возьми меня к себе в семью помощницей. Как маму когда-то. Не губи, прошу».
«Куда мне тебя взять? Здоровьем ты не вышла, как барышня заморская право слово. Пелагею вот возьму, она справная девка. А тебе за Николаем лучше будет. Они крестьяне зажиточные. Уж не пропадаешь. Чай не Манька, взрослая девица то», - пророкотал Павел. Поля презрительно фыркнула. Зная злобный нрав будущей свекрови сестры, она не питала иллюзий. Там никто не будет беречь Акулину,
«Говорил я ей, ешь побольше, ребенка загубишь. Вот и загубила тебя доченька мать-то твоя, вот и загубила..»- внезапно пролепетал отец. Пелагею как подбросило с места: «Не смей! Не смей про маму!! Ты загубил ее, и дочь теперь тоже ты губишь!!». Она бросилась к отцу, вцепилась в рубашку и начала трясти, трясти со всех сил. Слезы беспомощности стекали по лицу, оставляя солёные дорожки на щеках. «Ах божечки, что же это!! - вскричала Василиса . - Полечка, Полечка! Ну что ты, никто не виноват, девочка, успокойся, успокойся родная. Все будет хорошо, будешь у нас жить, тебе хорошо у нас будет, красавица ты наша».
«А Линка, Линка?? Тетя Вася, возьми ее тоже, возьми!! Она с детьми сидеть будет. Сказки рассказывать, читать их научит, пожалуйста!»Павел со всей силы стукнул по столу: «О свадьбе все оговорено ужо! Хватит сопли разводить. Что соседи скажут обо мне? Что нет веры Павлу. Что слово на держит. Не пигалицам решать что и как будет. Собирайся Акулина, через два дня к мужу поедешь. Там и свадьбу справим».
«Акулина!! Ну скажи ты им!”- кричала Пелагея.
Акулина медленно поднялась со своего места. Взгляд ее вдруг приобрёл твердость. От нее исходила какая-то невидимая прежде сила: «Что тут скажешь, Поля. Не гоже мне обременять людей. Николка так Николка. Пойдем, поможешь мне приданое собрать. Благо времени для этого много не потребуется». Тут Григорий первый раз за долгое время по-настоящему, внимательно посмотрел на свою старшую дочь. Своего первого ребенка. И взглянув в эти глаза увидел в ней свою любимую Дуняшу. Вот же она, рядом, что же это он!