Иногда ему снилась другая эпоха и другая планета — ясное, бледно-зеленое небо, пыльная равнина, раскинувшаяся до самого горизонта, ребенок, в ужасе бегущий от железных кораблей, зависших в воздухе. И даже сейчас, после очередной операции, во время отдыха в медицинском центре Корвейна, в памяти всплывали эпизоды жизни в схоле. Он помнил, как болели раны, оставленные электрохлыстами инструкторов, как кровоточили губы от постоянного повторения боевой доктрины. Иногда Рев видел себя изможденным, сломленным подростком, плачущим от злобы на жесткой кушетке. Эти тренировки не прошли бесследно — они вытравили из него всю слабость, оставив только то, что нужно для выполнения долга. Как и многих других слуг Трона, его разобрали на части и выковали заново.
Для оперативника уровня Рева Корвейн мог бы считаться не лучшим местом службы. Кто-то другой на его месте просил бы повышения или перевода в более престижный частный отряд или даже послал бы запрос на передачу под его управление какого-нибудь подразделения в активной структуре Астра Милитарум. Но Рев понимал, что именно приобретает, работая на Кроула. Одни инквизиторы были настоящими садистами и воспринимали своих солдат как расходный материал. Другие — экстравагантными чудаками, распоряжающимися имуществом Империума как собственным и создающими свои крохотные государства исключительно ради гордыни. С Кроулом было проще. Он уделял мало внимания внешней атрибутике и концентрировал все силы на работе. Инквизитор много требовал от своих слуг, но и сам проявлял недюжинную заботу. И это позволило ему заслужить нечто большее, чем внушенное тренировками послушание. Кроул вызывал у подчиненных что-то похожее на настоящую преданность.
Но даже такого человека, как Рев, еще можно было впечатлить. На последнем задании он столкнулся с невероятным: в лишенных света катакомбах капитан бился плечом к плечу с кустодиями — правда, очень недолго. Они едва замечали штурмовика, а его личный вклад в сражение под стенами был в лучшем случае номинальным, но, так или иначе, ему довелось находиться рядом с гигантами из легенд. Можно было прожить жизнь и никогда не увидеть ничего подобного. А теперь, даже если бы он рассказал кому-то об этой битве со всеми подробностями, никто бы не поверил.
И сейчас Рев стоял на краю погруженной в полумрак тренировочной площадки, в мокрой от пота тканевой безрукавке, пытаясь вспомнить, как воины двигались и как наносили удары трещащими от накопленной энергии алебардами. Возможно, он смог бы чему-то научиться, повторяя их движения, пусть даже в его исполнении они будут казаться медленными и неуклюжими. Рев всегда стремился стать лучше, более совершенным слугой Трона. А кто, если не стражи самого Императора может послужить примером для подражания?
Но, конечно, он не мог ни на йоту приблизиться к этим полубогам в своей боевой технике. Они превосходили штурмовика так же, как он — заморенных болезнями обитателей подулья. Сражение под Дворцом уже казались ему сном, гиперреалистичным горячечным видением. Здесь, в Корвейне, все было темным, грязным и старым. Кустодии из катакомб превратились в осколки золота, сияющие в лучах воображаемого солнца, напоминая о существовании иного мира, известного по мифам и забытым сказкам.
Рев оттолкнулся от стены и размял ноющие от усталости пальцы. Дубинка намокла и скользила в руках. В центре зала висел двухметровый тренировочный мешок. Поединок с таким противником не позволит должным образом отработать новую технику, но зато обеспечит необходимую физическую нагрузку.
В свете тускло мерцающих ламп штурмовик шагнул на ковер, повторяя литании рукопашного боя, которые выучил еще в схоле. Натриевые трубки под потолком раскачивались, а Рев наносил мощные удары по мешку, тяжело дышал и изредка смахивал пот со лба. Все это время перед мысленным взором капитана стояли золотые великаны, боги войны, столь быстрые, что за ними почти невозможно уследить.
Ему еще так много нужно сделать. Так многого достигнуть прежде, чем он сможет полностью реализовать свой потенциал и выполнить долг перед Троном. То, что Рев увидел в катакомбах, невозможно забыть. Оно навсегда останется с ним и будет вести к новым свершениям.
Подобное сражение не повторится никогда. И даже если бы ему не суждено было выйти из него живым, Рев не сожалел бы ни минуты.
— Еще разок, — пробормотал он сам себе в перерыве между раундами. — В этот раз — быстрее и точнее.