— А фамилию его вы, конечно, спрашивать не стали?
Старый антиквар оскорбился и погрозил собеседнику пальцем.
— Ошибаетесь, — сказал он. — Прибыль, конечно, дело немаловажное, но Матвей Гараев не привык нарушать законы. Я взял у него паспорт и оформил акт приемки.
— И вы уверены, что это именно то яйцо? — поинтересовался Примус. — Ну, вы же знаете, Матвей Ипполитович, копии в одном экземпляре не бывают.
— Я держал символ Мистерий в своих руках, — важно сказал старичок. — Поэтому я совершенно точно могу сказать, что яйцо было тем самым.
— Квитанция у вас? — заторопился Примус.
— Молодой человек, — с расстановкой сказал антиквар. — Я стараюсь держать документацию магазина в порядке. Закон надо уважать, если ты перешагнешь через закон, в другой раз он через тебя переедет! Я взял у него паспорт и оформил акт. Акт подшил в бухгалтерских документах. Я аккуратный человек, не люблю, когда в делах у меня какие-то беспорядки.
Вот так, главное — общаться с людьми, что-нибудь интересное обязательно выплывет! Оперуполномоченного Евграфова съедало нетерпение.
— Значит так, Матвей Ипполитович, — сказал он. — Сейчас берем машину, едем в магазин и изымаем квитанцию. Яйцо вы уже продали?
— Нет, — признался антиквар. — Это же штучный товар, на любителя.
— Вот, вот, — сказал Примус. — Этот самый символ мистерий тоже придется на время изъять. А потом мы с вами вернемся назад. Вы с нашими экспертами попробуете фоторобот сделать. Вы же его хорошо запомнили? Ну, того, кто яйцо вам обратно принес?
— Как вас, — сказал старик. — Честно говоря, вы оба мне менее симпатичны, чем купивший у меня яйцо Илья. С него я хоть прибыль поимел, а с вас одни убытки, неприятности и волнения.
Если верить акту антиквара Гараева, скульптурную статуэтку, символизирующую Сферические Мистерии, сдал 30 июля некто Теркин Бронислав Дмитриевич. Примус позвонил в розыск районного управления внутренних дел по Центральному району и навел справки. В розыске Теркина хорошо знали, два раза отправляли его в Урюпинскую колонию за кражи личного имущества граждан. Узнав это, Примус поскучнел: квартирный вор очень редко подписывается на убийство, разве что крайние обстоятельства его к этому вынудят. Не исключался вариант, что этот самый Теркин мог совершенно случайно оказаться в доме убитого, увидеть раскрытую дверь, заглянуть в квартиру и прихватить на память о посещении некоторые сувениры. Правда, только дебил мог что-то взять из квартиры с криминальным трупом, но, судя по предыдущим кражам, Теркин особым интеллектом не отличался. Первый раз, хорошо почистив квартиру одного торгового работника, он принялся распродавать ворованное барахло прямо из своей квартиры и был взят с поличным, успев пропить из украденного только несколько золотых изделий и шубу из шкурок енота, о которой торгашка горевала больше всего. Енотовая шуба стоила жулику трех лет общего режима. Второй раз Теркин полез в чужую квартиру с великого бодуна, обнаружил в холодильнике литр «Капели» и тут же оскоромился, закусывая сухой вермишелью, так как ничего более существенного в квартире не оказалось. С выпитого Теркина потянуло в сон, он и прилег на хозяйской постели, которая поразила его своими размерами и накрахмаленным бельем. Но тут на беду Теркина в квартиру заглянула соседка, которой хозяева при отъезде поручили следить за имуществом. Обнаружив на шикарной постели маленького грязного мужчинку, она тут же вызвала милицию. Здоровый сон в чужой квартире принес Теркину еще три года, но уже усиленного режима, а за незадачливым вором прочно закрепилась кличка «Соня».
Так что вполне можно было ожидать от Бронислава Дмитриевича самого нестандартного поведения.
— Покажь символ мистерий, — сказал Нечаев. — Любопытно ведь, верно?
— Спрашиваешь! — Примус полез в свою потертую папку и достал уложенную в прозрачный полиэтиленовый пакет скульптурную группку. Все вместе в размерах не достигало тридцати сантиметров. Как и рассказывали антиквар и Зямин, скульптурная группа представляло собой яйцо, которое обвивал искусно сделанный змей. Яйцо было синего цвета, змей серебристым, а вместо глаз у него были зеленые изумрудики. Тело змея покрывали золотистые насечки.