— Господа! Я всегда стремился к новым знаниям, как и вы все! Полная опасностей жизнь влекла меня, как и вас, настоящих мужчин. Я уверен, что эти три года не будут потерянным временем для меня, здесь, с вами, в дружной семье пограничников, я научусь многим новым вещам, которым меня не научат на Земле. Вы — надежда и опора человечества. Его защита, его первые представители, которых видят космические странники других рас.
Он хотел было перевести дух и сказать что-то ещё, но половина нашего экипажа уже сползала под столы.
— Научим новому! О да!
— Слышь, Буйвол, ты знал, что ты надежда и опора человечства?
— Похожим на нас? На всех сразу?
— Первое, что видят, и, как правило, последнее… у-ха-ха…
— Дружная семья! Скажу за ужином китайцам.
Ему достался стартовый комплекс под номером 13 и каюта рядом со мной под номером 666.
Парень честно пытался держать ситуацию под контролем и воспринимать все с юмором. Его улыбка несколько покривела, но не угасла даже тогда, когда я вернул ему его ноут, отобрав его у Жоры, который просто «хотел посмотреть». И не пропала совсем даже после того, как некий Чон Лоу из азиатского корпуса на полном серьезе спросил у нашего нового разведчика, не хочет ли он поторговать задницей на третьем уровне.
Но и тут без косяка не обошлось парень вместо того, чтоб дать тому в глаз, пошёл и наябедничал Буйволу, тот взял парня на плечо и отнёс ко мне. Ну а я отвёл его на самый верх, под купол, туда редко кто ходит. Люди предпочитают с людьми и в закрытом помещении, нашим пилотам космоса хватает и так. Поэтому они строят иллюзии жизни на твёрдой поверхности.
— Что видишь? — Я махнул ему на чёрную тьму с белыми горошинам звёзд.
— Космос. Глубокий космос.
— Точно. Ни планет, ни даже астероидов рядом. Несколько старинных порталов по десяти парсекам, оставшихся непонятно от кого. И мы. У нас тут не торговые пути. Тот, кто летает этими дорогами, — как правило, либо контрабандист, либо с проблемами. И никак иначе. Невозможно заблудиться так, чтобы попасть сюда, мы слишком далеко. И развлечений у нас никаких. Поэтому набирают сюда всякое отребье, которое готово стрелять по приказу, не рассуждая, и способное стрелять и без приказа. Понял?
Он кивнул головой и тут же пытался прогнать мне, что мол не в тюрьме же всё-таки живём.
Тогда я рассказал ему, как некий его предшественник привёз сюда собаку, маленького щенка, который вырос в громадного пса. Этот пёс был всеобщим любимчиком в русском корпусе, но закончилось все тем, что как-то азиаты поймали его и съели. Не от голода, мы тут не голодаем. А просто от нечего делать. От скуки. А мы за это морду им набили. В общем, у нас все по понятиям.
И наш новый разведчик, пока я рассказывал, плакал навзрыд, сняв очки и утирая сопли рукавом. Как баба. Тьфу! Ему было жалко собаку.
Ну в это никто не верит, когда смотрит на его мужественное лицо-икону.
— Космосу наплева-а-ать.
Джон Камертон был гомиком и наркоманом. А мы эту его арию теперь вынуждены раз в год хором петь, глядя в эту очкастую рожу. Впрочем, космосу и впрямь наплевать. Назовись кем хочешь, если у тебя есть желание за хорошие деньги мотаться по краю вселенной, то проверять — кто ты, никто не станет, даже если ты татуировку на лбу сделаешь: «я — врун».
Вообще-то нам не хватало пилота. Но, посмотрев, как наш парень летает, я велел механикам переделать его катер под разведчика. Летал он очень плохо. Ужасно. Поэтому мы сняли с его боевого корабля часть вооружения, а вместо него понапихали кислородных баллонов и запасных маячков с ремонтными дроидами. Потому что петли он закладывал лихо, зато приборы видел как будто в первый раз. Такого в разведку отправлять все равно, что на смерть, а так если заблудится — то найдём. А он, авось, не задохнётся, пока искать будем.
И началась у нашего героя новая жизнь.
За свой маленький рост он схлопотал кличку Гном. И очень скоро понял, что никто его иначе звать не собирается. Он пытался было возмущаться, но я попросил его называть меня Боцманом, и парень смирился с участью.
По умолчанию, у таких, как он, должна быть классная подготовка. Вроде как на обучение денег никто не жалеет, себе дороже выйдет. Но с этим кадром у нас вышло столько осечек в первом же дозоре, что я отправил его переучиваться.
Нет, теорию он знал на зубок и по команде делал левый и правый поворот, как надо. Но на вопрос: «Тринадцатый, что видишь?» я получил после паузы ответ: «Где?». Разведчик! По приборам пространство впереди просмотреть ведь не судьба.