— Ах, это ты, — недовольно пробормотал Дайтаро. — Зачем пришел?
Его парадный хаори — неужели брат заявился сюда прямиком с Совета? — был измят и запачкан чем-то коричневым. Дайдзиро брезгливо расчистил место на лежанке и присел. Круглые глаза Его Сиятельства Наследника смешливо сощурились. Он приподнялся на локте.
— Я позову Икичи. Она набьет и тебе трубочку.
Дайдзиро поморщился.
— Ты же знаешь — я не курю.
— Ах да. Я и забыл. Ты продал душу другому демону. Кстати, братик, ты никогда не задумывался, чем ваше знаменитое Киган-ори отличается от маковой отравы? Те же видения, то же бегство…
Ори брата была зеленой и имела вкус кислых диких яблок. Странная ори для Наследника — вот и Наследник получился странный.
— Ну, говори, — потребовал Дайтаро.
— Я ухожу, — неохотно сказал младший принц.
— Уходишь? Куда это ты собрался? К речным демонам на крестины?
— Ты знаешь, куда.
— А.
Ярко блестящие глаза сощурились еще больше.
— Все же решил сбежать в Киган вслед за своим сэнсэем?
— Я хочу…
— И хорошо, — продолжал брат, не обращая внимания на слова Дайдзиро. — И правильно. Только сейчас я начал понимать, как старина Бишамон нас всех обвел вокруг пальца. Мне-то казалось, что он одержимый и гоняется за собственной смертью, — а вот ничуть не бывало. Это мы, благородные потомки Дома Ши, одержимы смертью, недаром и имечко себе выбрали подходящее. Это нам не терпится на тот свет, нам, а не ему. Он пересидит в Кигане, мы — сдохнем на пороге родного дома. Ши! Ха! Ходячие мертвецы и поэты… Я сочинил вчера стихотворение, постой, как же там было… А, вот:
Дайдзи, мы и есть эти глупые росяные капли, зажатые между испепеляющими лучами и иссохшей от жажды землей. Нам никуда не деться… Постой…
Дайтаро ухватил брата за рукав и напряженно нахмурился.
— Я хотел тебе что-то сказать… Хотел сказать… В голове путается…
— Я же тебе говорил, — не преминул укоризненно заметить младший, — бросай курить свою дрянь…
— Нет, подожди, я не о том хотел…
Опухшие в суставах пальцы сосредоточенно потирали влажный от пота лоб. Черные волосы старшего принца слиплись грязными сосульками. Дайдзиро неожиданно стало пронзительно жалко брата. Все — включая его, Дайдзиро — считают Его Сиятельство дураком, пьяницей и опиоманом. А ведь Дайтаро совсем не такой. Он очень тонок и раним, оттого и опиум, оттого и выпивка. Он просто заглушает боль. Потому брат и бежит от собственной ори, кислящей, приводящей в чувство, как хорошая оплеуха или как свежий ветер с гор. Ори заставила бы его опомниться и действовать, но душа старшего принца слишком нежна и неспособна к принятию жестких решений. Как жаль, что придется оставить его сейчас. Ненадолго — Киган-ори длится от рассвета и до следующего заката, сколько бы времени ни прошло в Кигане. И все же… Надо, по крайней мере, увести его отсюда. Дайдзиро уже протянул руку, приготовившись обнять брата за плечи и помочь тому встать, когда курильщик шумно хлопнул себя по лбу.
— Да. Я вспомнил. Хайдеки. Он — не человек и уж точно не тот, за кого себя выдает.
Младший принц опустил руку и нахмурился.
— Что ты имеешь в виду?
— Хайдеки? Он — демон или что-то похуже демона. Ты мал был, не помнишь, а я-то почти уверен, что настоящему Хайдеки не удалось бежать к своим прекрасным друзья-лемурам. Он был толстый, одышливый парень, почти, как я, а корабль стоял в роще Инари за городом, в пяти ри от дворца. За Хайдеки неслась толпа с камнями… Говорят, труп выловили из реки… Я плохо помню.
— Его узнали многие…
— Конечно, узнали. Лемуры — все как один чародеи и оборотни. Даже если его и не убили тогда… Я послал шестерых закончить дело, шестерых отборных бойцов, сам Отец Якудза клялся мне, что нету их лучше. А двое из них были сведущи в тайном искусстве…
Дайдзиро сделалось неловко. Ясно вспомнились слова Моносумато там, на закате, в беседке: «Это будет совершенно напрасной потерей тренированных кадров». Хайдеки знал уже тогда, знал и ничего не сделал… был твердо уверен в своей неуязвимости?
— Слушай еще, — пропыхтел Его Сиятельство. — Из посольства, из проклятого дома Хайдо ни один человек не вышел и не вошел, все двери сторожат мои стрелки. А в саду перед домом не раз и не два видели серого шакала — покрутится тварь и нырнет в переулок. Я приказал стрелять, но то ли в сумерках стрелки мажут, то ли на этого зверя надо отлить серебряные пули… И в саду Большого Дворца видели того же шакала. Что он там ищет? И у тебя, в Малом…