Отношение к труду – плохое, симулянт.
Сколько проработано дней – инвалид.
Участие в культурно-воспитательной работе – не допускается».
Тех, кто мог ходить, охрана оттеснила в дальний конец барака, кого-то даже вытолкали за двери. Все деловито, без шума. Чувствовался хороший опыт в подавлении «волынок». 3/к Полгара усадили на совсем пустых нарах:
«Товарищ уполномоченный будет говорить с тобой».
3/к Полгар кивнул.
Всё до него доходило медленно.
Наверное, лучше бы понимал что-нибудь про спасение остатков трудящегося населения на Марсе. Потому и взрывчатку, гад, прячет. Или знает, где ее прячут. Инструкция прямо указывает: на таких, как з/к Полгар, полагаться нельзя. Недоверие – лучший подход к работе с такими типами. Таких полезно всю ночь не допрашивать, нет, просто водить на допрос! Такой-то, руки назад! Вывели из камеры и вверх, вверх по лестнице – в кабинет к следователю. Выводной уходит, но следователь, не только не задав ни единого вопроса, но даже не приказав з/к присесть на неудобную табуретку, поднимает телефонную трубку: заберите такого-то! Его и берут и приводят снова в камеру. Только он лег на нары, гремит замок: такой-то, на допрос! Руки назад! И вверх, вверх – в кабинет к следователю. А там снова: заберите такого-то!
– На допросах били? – негромко спросил лейтенант.
Он знал, что з/к Полгар (статья 58-2, совершение террористических актов) перед партией не разоружился. При любом удобном случае не молчал, объявлял свои прежние показания недостоверными, дескать, давал их неискренне, под давлением. И так это повторял, пока его не отправили по этапу.
– Сильно били?
– Сильно, – ответил з/к, помедлив.
– Вот так? – лейтенант ловким ударом достал противные мокрые губы.
– И так тоже… – с привычным опозданием прикрылся рукой з/к Полгар.
И попросил:
– Больше не надо.
– Часто собирались у инженера Лося? Большое общество было?
– Не очень… – начал з/к, но, подняв глаза на Рахимова, уточнил: – С ходом времени разрослось…
– Сколько человек собиралось?
– До пятидесяти бывало.
– Повстанчество?
– И повстанчество…
– Теракты?
– И теракты, – согласился з/к.
Какая-то мелкая жилка на грязном лбу подрагивала.
Такой человек, как этот з/к, в органах просто немыслим. И по Инструкции, и по жизни. Врет, нервничает. В Инструкции прямо указывается на судороги лица. И сейчас з/к Полгар смотрел исподлобья. Но, боясь дальнейших побоев, стал говорить. Даже несколько расширил повстанческие районы: оказывается, и на Урале готовились.
Рахимов кивнул сержанту, застывшему у входа.
Тотчас принесли большую жестяную кружку с горячим чаем, поставили перед з/к Полгаром. Тот чай принял, но некоторое время держал кружку обеими руками в ладонях, осторожно держал, чуть в стороне от маленького рта, сжимал ее, грел ладони, потом, всё еще не веря, понес к запекшимся губам, ждал, что опомнившийся лейтенант припечатает кружку к его распухшему рылу.
– Инженер Лось. Помнишь такого?
– Помню. Мстислав Сергеевич.
Глаза з/к немного ожили. Он отхлебнул из кружки.
Руки заметно дрожали. Сладкий чай, с сахаром, – сладость чудесная, вселенская, немыслимая почти. Ради такого всех олигархов Марса свергнешь. А заодно – и Земли. Уже как бы сам потянулся к беседе, посмотрел на Рахимова:
– В Магадан на доследование возьмете?
– От твоих ответов зависит.
З/к Полгар осторожно поднес левую руку к носу, поправляя несуществующее пенсне. Мысль о доследовании в Ленинграде ему раньше в голову не приходила. И пенсне у него давно не было, осталась одна привычка. Да и зачем з/к пенсне? Сочинять книжку под названием «Чем прокормиться в исключительных условиях»?
Криво усмехнулся:
– Опять как во времена фараонов…
– Почему фараонов? – заинтересовался лейтенант.
З/к Полгар привычно прикрыл лицо рукой. Но удара не последовало, и он опять несколько оживился. Если неожиданный уполномоченный из Москвы знает и понимает такое интересное слово, как фараон, значит, его можно обучить и паре других интересных слов. Посмотрим, посмотрим. Чувствовалось, что распухший от водянки з/к уже нацелился на какую-то мысль.
– Ну, фараоны… рабство…
– Корзины плести – не пирамиды строить.
– Уж лучше бы пирамиды! – вырвалось у з/к. – На рабстве величие страны не построишь.
Наверное, уже прикинул про себя: бить будут, все равно бить будут, иначе бы взяли в контору. В конторе, там пачкать не разрешается. Разбитый нос заставляют крепко зажимать пальцами, чтобы на стол и на пол не капало. Известная теза: общество, основанное на рабстве, прогрессивно не более, чем прогрессивный паралич. Типичный соцвред, что взять с такого? Понимает, что в коммунизм не пролезет. Кому он там нужен со своим нервным тиком? И лошадиные зубы будут торчать. А мы не рабы. «Рабы не мы». Там, в счастливом свободном будущем, – никаких родимых пятен, никакой шестилапистости, бородавок. «Мы не рабы». Это не игра, браток. Это коммунизм, свет мира!