– …Давай.
– В-во – И! – ща, мы… нет, вот уж тут… гиги… гиена – мать наша… мать их… Огу-урчики? – а-атлично!.. Ну, давай, мать! О-ой, тепленькая пошла, да? Ты запей, запей водичкой-то… Ты, Милка, молодец. Ты хоть и белая кость, но ты человек, а они – они разве люди? Так, грязь несоскобленная… наросла везде…
– У Диккенса грязь на улицах нарастала, как сложный процент.
– Во-во… хор-рошо сказал! Уважаю Дик…кенса… А вот когда не на улице, а внутри? Давай!.. Огу-урчик, огурчик бери, похрумкай… От, понимаешь, ну, конкурс, дело такое, можно выиграть, можно не выиграть… ладно. Но вот когда так, чтобы в глаза, ну, чтоб явный бред, – вот, обидно, понимаешь? Четыре года!.. Давай…
– Ваня, ты…
– Ведь ты что думаешь, они там все идиоты? Не-ет, не на-адо! Они на этих фантазиях Витькиных – их и внуки еще ни хрена… – а они уже щас наворуют на сто лет вперед! А что ездить нельзя – какое им на хрен дело? Они-то проедут, с ментами впереди – клином, «свиньей», как псы-рыцари… Давай!..
– Ваня, ты…
– А Витька – гений, конкретно. Это всё так и будет… когда нас не будет… Он же не с бодуна выскочил… Не-ет, он просто так – никогда… И от него, главное, подлянки не ждешь. Это, знаешь, не то что… это редко кто – вот, по жизни…
– Презумпция неблагородства.
– Вво, Элькой твоей потянуло… не люблю. Но – да… Так-то, вроде, ничё и выпить, а коснись – ну падла на падле, с-суки, вот когда еще на стройке вкалывал… А он – не-ет, он… Вот он все выскакивает, вылезает… все он знает, всюду нос сует, везде ему дело… Вот я таких не люблю. Ну не люблю таких! Но он, сука, талант.
– Damn талант of a bitch…
– Давай!.. От, понимаешь, есть что-то такое – вот, или это есть, или нет. И всё. Вот в тебе нет, хоть ты всё прочти, да ты уже и… и во мне нет, а в нем есть. Вот есть, и всё. Деньгами не купишь и задом не высидишь… А он что, землю рыл, жилы рвал?.. Четыре года, как проклятый, не ел, не спал…
– Он шел все прямо и вперед. И все вперед глядел…
– …без отпусков, без выходных, как и не жил…
– Не спал, не пил. Не пил, не спал, Не спал, не пил, не ел…
– Да! А он сидел по двадцать часов у проектора?
– Нет? Не сидел?..
– …Сидел!.. Наверное… А может, нет… не в этом дело… Всё он слыхал, всё видал, и трещит, и травит без конца, Эпиздиль, блин… Дико раздражает, дико… Дико… интересно! А с этими, которые нет, – нет. Вот, это – как? Ты про такое читала?
– Читала.
– Ну, и херня это всё! Давай!.. Где читала?
– Где… Не помню… Давай!
– Давай… Не ел, не пил…
– Не пил, не спал…
– Не спал, не жрал… не срал!
– Ну что, фантаст, принимай поздравления.
– Принимаю.
– Ты словно и не рад. Хорошо фасон держишь.
– А я и не сомневался, конкурентов-то не было. Реально толковой была только твоя этажерка, но у тебя ошибка.
– Нет там ошибок, десять раз выверял.
– Не то ты выверял. Знаешь, Ваня, в чем твоя ошибка? Ты представил им правильный проект. При традиционном подходе он вообще единственно правильный. Ты это аргументировал, рассказал историю, привел данные, расчеты, все верно и убедительно – и проект задробили. Почему?
– Потому что решают идиоты.
– Именно! Но они ведь и всегда у нас решают, так надо же это учитывать. Ты им рассказал, с каким успехом это было сделано в Америке в 1920-х, в Японии в 1960-х, потом в Германии, в Китае, – а они смотрели на тебя, и их маленькие глазки становились еще меньше. Потому что все это разумное и правильное гады американцы поняли и сделали сто лет назад, а потом гады японцы, гады немцы – и все прочие гады. И что ты предлагаешь им, этим хозяевам, этим совладельцам ООО «Россия», которых распирает их жир, их власть, их сознание собственной значительности? Ты посылаешь их в зад! Ты предлагаешь им встать в хвост длинной мировой очереди, в которой последний никогда не станет первым. И каждый из них подумал: это нам, что ли, в такую задницу лезть? Да ты чё, парень? Ты нам давай такой проект, где мы сразу – первые, а американцы с китайцами нас сзаду подробно рассматривают и губы облизывают. Вот какой давай!
– Но сейчас – через месяц, через год, когда все закупорится и встанет, – что они делать будут?
– Что всегда. Делить страну на зоны и людей на сорта: кому где дозволено ездить, жить, дышать. Но и это – только когда уже рогом упрутся, не раньше. Их заплывшие жиром глазки далеко не видят. Ни в чем.
– Ну, распелся, Архитрав. Ладно, банкуй, есть повод. С тебя бутылка.
– Нет вопроса!
– Ну, Ваня, видишь, и Виктор сказал, что твой проект единственный реальный, а то, что выбрали его…
– Да ничего они не выбрали! Старый они взяли, плоский, без выбора, а Витькин – так, пыль миру в глаза пустить и руки погреть.