Василий узнал гостя: мурза Карача, которого хан присылал к Донскому для мирных переговоров. Случилось это через полтора года после сожжения Москвы. Тогда Михаил Тверской с сыном Александром, далеко объехав московские земли, направился в Орду за ярлыком на великое Владимирское княжение. Над Русью вставал призрак новой кровавой смуты. Усмирять тверского князя мечом было опасно: Москва ещё оправлялась от ордынского погрома, за спиной - хан и обозлённый Олег Рязанский. Скрепя сердце Донской обратился к опыту своего деда Калиты - потребовал от князей готовить к зиме дани в Орду и принял посла хана. Карача поклялся: Тохтамыш никому другому не выдаст заветного ярлыка, если Москва заплатит. Чтобы хан поверил в искренность москвитян, Донской отправил к нему с посольством своего наследника. Тохтамыш принял тринадцатилетнего Василия при всех иноземных послах, усадил рядом и угощал из собственных рук, именуя "любимым сыном". Княжонок дичился, его взгляд всё время натыкался на гневное лицо великого князя Михаила Александровича. Хан подозвал Тверского и вручил ему грамоту с золотыми печатями.
-Жалую тебя, князь Михаил, твоей отчиной - великим княжением Тверским.
-Но, великой царь!.. - Голос Михаила дрогнул, рука с ярлыком опустилась. Для того ли совершил он долгий, опасный путь, чтобы получить ярлык на то, чего никто не оспаривал? Иное сулили Михаилу в Орде. И великие дары пропали зря.
-Князь! - Тохтамыш нахмурился, уловив досаду Тверского. - Я свои улусы знаю, и каждый русский князь теперь служит мне по старине. А что неправдой жил со мной улусник мой Дмитрий Московский, так я поустрашил его, и ныне он служит мне по правде. Ты же поспеши в свой улус да проследи, чтобы выход в Орду был собран сполна и в срок. А до того твой сын останется с нами. Его близость утешит нашу печаль по тебе.
Михаил покинул Сарай. Уже никогда больше не пытался он добыть великое Владимирское княжение, ибо понял: хан не в силах вырвать это княжение из московских рук.
Заложником в Орде был оставлен и юный Василий. Ещё со времени набега на задворках хана обретался Кирдяпа. Как в старинные времена, наследники великих русских князей оказались в руках хана. Не было лишь Фёдора, сына Олега Рязанского, но это не тревожило Тохтамыша: Кореев доносил, что Олег готовит возмездие москвитянам.
Из Орды во Владимир прибыл особый посол - проследить за отправкой дани. Для такого дела Тохтамыш выбрал Адаша. "Лютый посол" настоял на требовании хана: каждая русская деревня платила полтину серебром, тяжкую дань платили и города. Народ роптал, враги Москвы старались направить общую злобу против Донского. Несмотря на потерю лучшего войска и гибель наследника, хан мог считать поход на Москву удавшимся.
Ранней весной 1385 года, после того как собранная дань ушла в Орду, рязанский князь захватил и разграбил Коломну. Выступивший против него Владимир Храбрый был разбит на рязанской земле. Владимир требовал у брата сильных полков, но Донской, снова смирив себя, вместо войска послал в Переяславль-Рязанский троицкого игумена Сергия Радонежского. То, что оказалось не под силу мечу, было завоёвано силой народного мнения, авторитетом церкви и знаменитого старца. Дмитрий и Олег, встретясь, обнялись как братья, заключили вечный союз, обязались возвратить захваченных друг у друга людей и слово сдержали. Внушением Сергия и Владимир Храбрый смирил гордость, отказался от мести и присоединился к важнейшему для Москвы союзу.
Денно и нощно трудился Донской, восстанавливая порушенное нашествием Орды, но и враги не дремали. От московской митрополии отложился Великий Новгород. Дмитрий ещё не простил новгородской господе ушкуйные разбои и передачу без его ведома князю Патрикию Ладоги, Русы и других жирных кусков. Теперь совершилась крамола, задевшая всю Русь - разрушалось её духовное единство. Двадцать шесть больших русских городов отозвались на призыв великого князя и митрополита Пимена - приструнить крамольников. К ним присоединились Вологда, Бежецк и Торжок, находившиеся в новгородских владениях, - лишь богатеи, у которых вера и родина в тугом кошельке, остались в этих городах враждебными Москве. Русь устроила смотр военных сил: во главе с Донским и Храбрым многотысячные рати подступили к новгородским стенам. Новгородцы собрали немалое войско, сожгли предместья и десятки монастырей под городом, но по своему обычаю предпочли откуп осаде. В конце концов, Донской согласился покончить дело миром после того, как Новгород признал его верховную власть, клир вернулся под руку митрополита, а за разбойные дела ушкуйников было выплачено восемь тысяч рублей. Новгородское княжество обязалось платить ежегодную дань в общерусскую казну великого князя. У Патрикия отобрали владения. Недруги Москвы присмирели.
Василий в ту пору ещё оставался заложником хана. Однажды к нему явился эмир Едигей и в присутствии посольских бояр дал совет поискать для Москвы более надёжного покровителя, чем Тохтамыш.
-Не мне вы платите дань, - говорил эмир, - но когда бы захотел я теперь, то мог сделать Дмитрия царём на Руси, а всех вас великими князьями. И Тохтамыш не помешал бы мне. Подумайте об этом и скажите Дмитрию. А ещё скажите: у Тохтамыша нет могущественных друзей, но они есть у Едигея.
Эмир посоветовал Василию не задерживаться в почётной неволе. Кочевья Ногайской орды, говорил он, теперь простёрлись до Русского моря и украинных городков Литвы - ни одна собака хана не сыщет на них следов московского княжича.
Долго совещались посольские бояре, опасаясь подвоха, но, в конце концов, воспользовались советом Едигея. Через несколько дней Василий оказался у друга Москвы - молдавского воеводы Петра, затем - в Литве, где дал Витовту обещание жениться со временем на его дочери, и, сопровождаемый почётным эскортом литовцев, вернулся в Москву. Он попал на свадьбу своей старшей сестры Софии с сыном Олега Рязанского княжичем Фёдором. Москва и Рязань ещё больше укрепили союз, Михаил Тверской подтвердил все прежние договоры, нижегородцы, уставшие от распрей наследников покойного Дмитрия Константиновича Суздальского, просили Донского взять Нижний в свой удел. Видя Русь единой, Донской готовился к окончательному свержению ига, но труды и заботы с малолетства уже сожгли его. Недуг в неполные сорок лет скосил Дмитрия Ивановича. Русь оплакивала своего героя, ожидая новых бедствий после его смерти. Но случилось небывалое: великое Владимирское княжение Донской передал семнадцатилетнему сыну по собственному завещанию, как московское наследство, и никто не посмел оспаривать прав Василия, даже хан Золотой Орды. На защиту этих прав встала бы вся Русь.
Дани Москвы выкормили новую силу Тохтамыша, и в тот год, когда умер Донской, хан начал войну против Тимура. Вторгнувшись в северные области его империи, Тохтамыш подверг их опустошению. Тимур ответил ударом. В тайне подготовив большое войско, он совершил поход через дикие степи более чем за тысячу вёрст, перешёл Яик и лишь здесь Тохтамыш обнаружил его. Разразилась битва. Войско Золотой Орды уступало числу врагов. Тохтамыш с остатками туменов бежал за Волгу, но Тимур не стал его преследовать. Полагая, что достаточно устрашил врага, он ушёл обратно тем же путём, тешась охотой в кипчакских степях, богатых зверем и птицей. А через два года хан снова ограбил владения Железного Хромого и снова получил удар в ответ. Не удовлетворяясь краткой местью, Тимур готовил большую войну.
Василий, поддержанный всеобщим сочувствием, продолжал на Руси объединительную работу отца. Донской оставил ему добрых советников и помощников, своим мечом и авторитетом служил племяннику дядя Владимир Храбрый. После смерти Пимена Василий вернул в Москву Киприана и нашёл в нём ещё одну опору. В состав московских владений уже вошли Нижегородское и Муромское княжества, готовилось присоединение Вологды, Устюга и Бежецкого Верха. Женившись на дочери Витовта, великого князя Литвы, Василий обезопасил московские владения с запада. И он сделал вид, что ига не существует. К тому дню, когда Карача просил у московского государя защиты для Тохтамыша, Москва уже три года не платила хану даней.