Общежитие.
Липовая аллейка.
Новый, выросший всего за пару лет микрорайон.
Рябина, усыпанная гроздьями красно-оранжевых ягод, склонилась к забору вокруг детского сада.
Сирень в сухих остатках цветов.
Шиповник.
Ещё одна дорога.
Подъезд.
Руки нашарили брелок с ключами. Он целый год, или того больше, лежал ненужный в боковом кармашке. Дуня о нём забыла быстро, а руки, как и ноги, всё помнили, даже спустя столько времени.
Домомфон не сработал, зато пальцы легко пробежались по кнопкам и набрали замысловатый код. Подъезд впустил. Тело повернулось к ряду почтовых ящиков. Из Дуниного веером топорщились бесплатные газеты и реклама. Немного вообще-то, обычный недельный набор. Девушка вытянула мусор, автоматически глянула на дату выпуска верхней из газет — июнь. Июнь того самого года, когда Дуня отправилась… была отправлена чей-то прихотью в путешествие, уже казалось — бесконечное. Но сейчас же на дворе август! Девушка медленно перебрала листовки и буклеты — так и есть, счета за лето. Неужели?
Лифт поднял. Дверь общего холла отворилась. Дверь в съёмную квартиру тоже не сопротивлялась.
У зеркала в прихожей надрывался телефон.
— Алло?
— Дуня? Дунечка! Ты вернулась? — донеслось сквозь едва уловимое шипение. — Я так и знала. Как удачно я позвонила!
— Мама?
— Конечно я, доча, — голос весёлый. — Эх, надо бы тебе купить сотовый телефон. Или нет! Лучше мы его тебе подарим! К новому учебному году — переведём деньги, а Людмила с Элеонорой выберут модель. Они в этом разбираются.
— Телефон? — девушка всё никак не могла поверить, что разговаривает с любимой, дорогой мамой. Дуне казалось, что вот-вот и в окошко постучит хоботом какой-нибудь боевой Пармен, сын карликового слона Ганеши. Но по ту сторону стекла лишь дожидалась света фонарей ранняя ночь позднего лета.
— Ну да, телефон. Ты молодец, что поехала на море, но без связи мы с папой немножко волновались. Хорошо ещё, что с тобой были девочки! Как отдохнула, доча?
— Отдохнула?
Похоже, мама восприняла эхо-вопрос за ответ.
— Ой, а когда ты вернулась?
— Только что, мама.
— Что же ты мне не сказала? Ты давай, разбирай сумку, мойся и ложись спать, а я завтра позвоню. Хорошо?
— Хорошо, мама.
— Пока-пока.
— Пока. Я люблю тебя, мама.
— Я тебя тоже, девочка моя. Привет Элеоноре и Людмиле.
Трубка рассыпалась короткими гудками. И это всё? Весь разговор после года разлуки?
А, кстати, где упомянутые подруги? Дуня огляделась — темно, тихо, никого. Зато под телефоном лежит лист, исписанный и пыльный. Девушка щёлкнула выключателем.
«Дунька! — гласила записка. — Ты уж извини нас — мы сдали билеты в Алушту, поедем с ребятами в Карелию, а ты уж как-нибудь без нас, ладно? Ты всё равно комаров не любишь. Убегаем — автобус сегодня уходит. Удачи на экзаменах! Долго на пляже не лежи — лучше плавай!
P.S. И мальчика себе заведи! Вернёмся — спросим! Люся».
Минут десять странница тупо смотрела на письмецо, затем пару раз перечитала — ни текст, ни его смысл не изменились. Не может того быть! Все сошли с ума? Мама, подружки… Этот, самый реальный из миров, казался ненастоящим. Даже декоративный «предбанник» открытки-тюрьмы представлялся куда более естественным. Здесь, дома, чего-то не хватало.
Уронив лист на пол, Дуня вошла в свою комнату. Словно только того и дожидаясь, у крепкой и верной сумки-спутницы лопнуло дно — и всё содержимое основных отделений рассыпалось по ковру. Там была и она.
Девушка хотела разреветься в голос, но лишь скупо улыбнулась и присела рядом, взяла её в руки. Статуэтка. Дева-хранитель. Ангел, крестом распахнув крылья, обнимает мальчика — шаловливое дитя с серьёзным лицом, Сладкоежку. Откуда? Вернее сказать, когда и зачем? Хотя зачем — тоже ясно. Странница так и представила ухмыляющегося Тацу — мол, ведь она была нужна тебе, твои «братцы» её искали, мне-то она на что? Это Дуне ещё повезло, что турронцы в музее успели украсть статуэтку из прошлого (или будущего?) до того, как девушка очутилась непосредственно рядом с той. А когда? Может, в мире, выжигаемом саламандрой, но это — вряд ли. Скорее, прямо там, в тюрьме, когда понял, что беспомощную Лауру есть кому защитить… И Дуня всё это время таскала Деву-харнителя с собой? Девушка покачала головой — ну, она и не на такое способна: помнится, в школе Дуня на год забыла в рюкзаке томик детской энциклопедии, отыскав его лишь на летних каникулах.