Аристокл хмыкнув, отвернулся в сторону. До Ольги смысл его слов дошёл лишь спустя минуту, и только сейчас ей стало невообразимо холодно.
Целый день, то есть ночь шло празднество, и на следующий день и ночь, тоже шло веселье. Ольга и не собиралась спать, ей хотелось прочувствовать и запомнить это радостное событие, а также, то неповторимое приобретённое чувство, которое то смущало, то, вдруг приводило в восторг, и взбудораживало. А слова, брошенные Аристоклом в авто, казались настоль несущественными, что их она попросту стёрла из памяти. Сказался выпитый накануне бокал вина. Она боялась, что все эти ощущения пройдут, чувствовалась их зыбкость, поэтому пыталась продлить их, радуясь жизни, пока это возможно.
— Нал, говорят, у вас есть зал "Смеха", ты не можешь меня туда проводить?
— Ой, госпожа Ольга, вам мало зала "Веселья"?
— Я хочу "Смеха"!
— Да, вы и так смеётесь безумолку, точно вам пятки щекочут.
Готовая рассмеяться, Нал сама еле сдерживала себя.
— Нал, — позвала её Ольга, и, смеясь, состроила ей рожицу.
Не выдержав, Нал прыснула со смеху.
— Ну, хорошо, пойдём, только потом не пожалейте.
Почти в каждом зале шла пирушка, звучала весёлая музыка. Гости угощались и танцевали. В некоторых залах, в более спокойной обстановке велись степенные беседы, в других, под грохот музыки и всполохи света веселилась молодёжь. Зал "Смеха" оказался довольно далеко, но, к сожалению, оказался запертым. И вообще, эта часть зала молчала, и даже свет здесь был тенистым, кое-где мелькали спины охранников.
— В чём дело, Нал?
Голос Ольги эхом прокатился по коридорам и холлам.
— Не знаю, — шёпотом отозвалась Нал, будто чего-то испугавшись. — Вообще-то я подозревала, что он заперт.
— Почему? — спросила Ольга.
Теперь она была одета в богатое убранство. Переодели и Нал, которая выглядела знатной сеньорой.
— Не знаю.
— Тогда, пойдём, прогуляемся вон, туда, — Ольга показала в ту сторону, куда уходил бесконечно длинный коридор.
Лишь только они ступили на него, тут же оказались в его конце, перед дверями, украшенными божественными фресками и сверкающими зеркальными вставками. Оказывается, здесь работала телепортическая дорожка.
— Мы с тобой, как две ряженые цыганки, — смеясь, проговорила Ольга, показывая пальцем на отражения в дверях.
— Точно, — прыснула Нал и они обе хором рассмеялись дружным раскатистым смехом.
Неожиданно, дверь перед ними раздвинулась, впустив их внутрь помещения с низкими потолками и стенами, поглощающими звук. Розовые рассветные лучи падали от окон на дальнюю, ажурную стенку, вдоль которой располагалось несколько дверей. В одной из отворившихся дверей показалась фигура Аристокла. На нём был тёмно-серый костюм, с неизменным жёлто-красным орнаментом. Похожий на взъерошенного воробья, Аристокл был немного напуган и удивлён.
— Что вы здесь делаете? — спросил он Ольгу.
— Гуляем, — беззаботно ответила Нал.
Он перевёл недоуменный взгляд на Нал. — Вы гуляете? А здесь прогулочный сад?
Ольгу возмутил этот надменный тон, и она тот час завелась:
— Ах, простите мою глупую подружку, она думала, что сопровождает меня к брачному ложу, но оказывается, мы попали в мужской монастырь.
Увидев его глаза, блестевшие не по-доброму, Ольга, лишь больше вошла в раж. Обойдя его, она двинулась вдоль нескольких дверей, расположенных в один ряд.
— Ну, так где здесь келья отца Аристокла? Может эта? А может эта?
Она стучала по всем дверям, и те под её натиском открывались и вновь закрывались. В одной из дверей показалась голова молоденького дружка жениха. Ольгу это невероятно развеселило.
— О! А, вот и подьячий! — воскликнула она и стукнула мальчишку по лбу.
— Что здесь происходит? — сонно пролепетал он, потирая лоб.
— Может, ты знаешь, где здесь брачное ложе? Где мы будем разводить маленьких Виндекондов?
И Дружок, и Нал одновременно с испугом взглянули в сторону Аристокла, явно ожидая вполне определённой реакции.
— А, ну пошли все вон! — раздался, наконец, нервный крик.
За пареньком тут же захлопнулась дверь. А Нал поспешила исчезнуть в бесконечном переходе. Ольга же не сдвинулась с места. Постепенно меняясь в лице, она не сводила с него вызывающего взгляда. Но только сейчас она обратила внимание на красные веки, неприбранные волосы и неестественную бледность его лица.
— У тебя температура? — спросила она, поменяв тон. И заботливо посмотрела на него. По привычке, Ольга решила пощупать его лоб, и дёрнулась к нему.
— Не подходи! — крикнул он.
Он выставил вперёд руку, как бы ограждаясь от неё. Ольга замерла, ей стало нестерпимо холодно, как в прошлый раз, в авто. В его взгляде она прочитала не страх, а откровенное отвращение. Глубоко внутри защемило, от стыда и смущения, как будто очнувшись, Ольга стремительно бросилась прочь, грузно, как на Земле, ступая своими слоновьими шагами. Минута, и она исчезла в проходе.
Горькая обида душила её, в то время, как она на ходу рвала на себе, уродующие её, одежды. До своей постели Ольга добралась уже налегке, оставшись в нижнем белье. Следом за ней в спальню вбежала Нал, но Ольга, упав на кровать, сдавленно выдавила:
— Уйди Нал, пожалуйста.
Но та и не думала уходить. Подойдя на цыпочках к Ольге и, присев на край кровати, Нал мягко положила руку на её спину.
— Глупая, — ласково проговорила она, — ты всё-таки поверила этому спектаклю во дворце "Премудростей".
— Но это же было так правдоподобно, — отозвалась Ольга, хлюпая носом.
— По актёрскому мастерству у Аристокла всегда было "Отлично"
— Так, вы — Марсиане…, - Ольга тяжело передохнула, — обыкновенное враньё возвели до ранга искусства? Как же вы живёте со всем этим?
Ольга не скрывая, разрыдалась, а Нал, уронив голову на её спину, проговорила тихо:
— Глупая Землянка.
Буквально через неделю после беспробудного веселья горожан, распространилась весть о смерти Виндеконда старшего. На Ольгу повеяло холодом. Буквально неделю назад, она имела возможность пообщаться с человеком, которого во всём мире считали тираном, и в самом деле его взгляд, как и взгляд Аристокла излучал угнетающую силу. Однако, общаясь с ним целый день, Ольга открыла в нём прямого, мудрого и благородного человека. Эта встреча пробудила в ней только уважение. Безусловно, Итея Флокки здесь использовала своё влияние в изменении мировоззрения Виндеконда старшего. А сейчас Ольге показалось, будто она потеряла что-то необходимое, которое ей понадобилось бы в этой наступающей новой жизни. А ведь она надеялась на частое общение с ним и никак не ожидала такого исхода. И, когда Аристокл распорядился поселить её во дворце "Славы", в мыслях она только поблагодарила его.
Хотя, жить в "музее" было немного неудобно, она нашла себе уютное местечко, которое раньше принадлежало матери Аристокла. Здесь было не так музейно, как в других местах дворца. Видно, что здесь была произведена некоторая реконструкция, чтобы хоть, как-то приблизиться к современным рамкам. Конечно же, Нал Ольга забрала с собой. Теперь обе они понимали, что их жизни связаны, хотя, изредка не упускали случая уколоть друг друга.
Кроме Вена и Нал Ольга общалась и с другими дворцовыми людьми, но дружеские отношения были только с этими двоими. Из дворца "Прогресс" с ней связывался Вен. Он передавал незначительные новости и интересовался её здоровьем.
— Вен, что тебе до моего здоровья? Я в норме.
— Вижу. Мы просто ждали, когда у тебя наступит период адаптации к марсианской среде, но теперь поняли, что, никогда. У тебя идеальный организм. И всё-таки, если, что, обратись к Нал, она у нас всё же медик.
— Непременно, Вен. Скажи, а как здоровье моего мужа?
— Он в полном здравии.
— Я рада.
Вен хмыкнул и исчез с глаз.
Это однозначно: Авиценна, исследуя анамнез её болезни, установил бы вполне определённый диагноз. Поставив себя на место Аристокла, Ольга отнесла его к жертвам обстоятельства. Конечно, она не может забыть обиду, нанесённую им, тем и больнее думать о нём, но почему-то хотелось продлить эту боль.