Такой ответ был написан, несомненно, сгоряча. Одумавшись, через номер, Екатерина под псевдонимом Тихона Добросоветова обращается к "Трутню", пробуя увещевать его, призывая смириться и действовать по новым, усиленно рекомендуемым ею правилам. Рекомендации эти так и называются: "правило, предписанное всем сочинителям", извлеченное из письма Добросоветова к господину сочинителю "Трутня".
"Высочайшая" инструкция определяла: 1) каким должен быть сочинитель и 2) что обязан изображать сочинитель.
По первому пункту сочинителю вменялось в должность быть "добросердечным", чтобы "во всех намерениях, поступках и делах" блистала "красота души добродетельного и непорочного человека". Поэтому он лишь "изредка касается к порокам, чтобы тем под примером каким не оскорбити человечества".
Второй пункт приказывал сочинителю "поставить пример в лице человека, украшенного различными совершенствами, то есть добронравием и справедливостию, описывать твердого блюстителя веры и закона, хвалить сына отечества, пылающего любовию и верностию к государю и обществу, изображать миролюбивого гражданина". "Вот славный способ исправляти слабости человеческие". Это уже была полная капитуляция перед сатирой и требование от журналов заниматься примерно тем же, чем занимались французские поклонники монархини -- "создавать ей алтари". В конце письма Новикова предупреждали, что если он не будет следовать этим правилам, то его будут считать "злонравным человеком", который "изо всего составляет ближним поношение", "бранит всех" только потому, что сам он порочный человек, "услаждение" находящий в "уязвлении других".
Новиков и не подумал прислушаться к преподанному ему совету. Он еще решительнее повел наступление на правительственный журнал, проявивший смятение чувств. Совет был дан 3 июля, а уже 21 июля Новиков печатает злую сатиру на суд -- историю о том, как у судьи украли часы. 4 августа он печатает второе письмо дяди к племяннику, в котором дядя вслед за Екатериной плутни свои цинично называет слабостью.
28 августа "Всякая всячина" выступила с защитой русского самодержца. Екатерина, укрывшись под псевдонимом Патрикия Правдомыслова, прямо объявила, что пишет эту статью с целью защиты от нападок "Трутня": "Рассудил за нужное сие к вам написать для того, что некоторые дурные шмели на сих днях нажужжали мне уши своими разговорами о мнимом неправосудии судебных мест". Все письмо построено как ответ на новиковские рассуждения, что в России нет "златого века", что неправосудие господствует, и потому именно, что оно находится под высочайшим покровительством. Первое, что стремится сделать Правдомыслов,-- это реабилитировать Екатерину, доказать, что русская императрица лично никак не связана с имеющимися в России мошенниками, что она "сама справедлива", что обвинять ее в чем-либо лично невозможно и недопустимо. Новиков торжествовал свою первую победу -- он заставил Екатерину оправдываться перед обществом.
Так на обличение "Трутня" государь-писатель ответил аргументами государя-самодержца. Отказываясь от полемики, словами почти царского указа заставлял признать, что Екатерина II премудра, просвещенна, справедлива, что ее век -- "век златый", а если существуют пороки и недостатки в стране, то в этом повинны сами подданные.
Русское просвещение приняло вызов; Новиков решил драться до конца. 8 сентября в двадцатом листе он выступает с главной своей статьей, в которой уже не таясь, а открыто, следуя примеру Правдомыслова, обрушивается на Екатерину как главного автора журнала "Всякая всячина". Он облачает политическую игру Екатерины в просвещенного монарха, объясняет читателю, сколь реакционна позиция правительственного журнала, занявшегося пропагандой вздорной и политически несостоятельной легенды о просвещенном характере екатерининского "самодержавства".
В центре статьи Новикова -- образ коронованного автора, основной чертой которого является "неограниченное самолюбие".
Неограниченный самолюбец считает своей обязанностью вмешиваться во всякую деятельность людей, всюду желая занять первое место. На днях он изобрел "новенькое" -- решил сделаться писателем, стал издавать "книгу всякий вздор" -- то есть "Всякую всячину". Книга эта наполнена "странными приключениями", которые почему-то называются сатирами: "Такий-то на сей неделе был у своей родни и передавил все пироги"; "такий-то всякий день бранится со своими соседями за колодязь"; "такий-то там-то приметил, что все девицы кладут ногу на ногу очень высоко", и т. д. К сожалению, неограниченный самолюбец не довольствуется этим, он еще издает журнал и для того, чтобы "показать, якобы он единоначальный наставник молодых людей", что именно он "всемирный возглашатель добродетели", но при этом, не умея писать сам, "перекрапывает на свой салтык статьи из славного аглинского "Смотрителя", занимается плагиатом, называя чужие сочинения "произведением своего умоначертания", и т. д.