Трудно переоценить значение этого выступления Новикова, как и всей его отважной борьбы с Екатериной. Своими выступлениями Новиков, кроме всего, обезоруживал Екатерину, она уже не могла грозить ему со страниц журнала, ибо тем самым доказала бы всему обществу, что она "кусает лишше Кервера", что Новиков прав в своих обвинениях. Поэтому в очередном номере -- 11 сентября -- Екатерина поместила ответ под заголовком "Нельзя на всех угодить". Еле сдерживая себя от сильных выражений и называя издателя "Трутня" всего лишь "ругателем" и "завистником", она старается хоть как-нибудь оправдаться перед обществом. Не умея найти аргументов в свою пользу, она замечает, что не считает для себя возможным пускаться в опровержение "бредней", ибо показывает тем самым, "в каком холодная кровь выигрыше бывает над кипящею". Признается Екатерина только в том, в чем нельзя было не признаться,-- в плагиате. "Скажут, что мы переводы списываем. Признаемся, что и сие бывает". В самом начале статьи Екатерина не сдерживает своего изумления поведением издателя "Трутня": "Воистину удивительная вещь! Есть люди, кои бранят наше сочинение".
Больше Екатерина не отвечала на продолжавшиеся наступления Новикова. В бумагах Екатерины академик Пекарский обнаружил ряд написанных, но ненапечатанных статей для "Всякой всячины". В одном из таких "писем", например, она писала, что в обществе появились "молодчики молодые", которые "становятся перед старшими и сим места не дают". "В наших краях прежде сего смертию казнили тех, кои малейшее непочтение доказывают старикам". Печатать такие письма после новиковских памфлетов я обличений -- значило для Екатерины окончательно скомпрометировать себя, испортить всю затеянную игру. Не печатать, не отвечать на продолжавшуюся сатиру "Трутня" для неудачливой государыни-писательницы значило бы попустительствовать "дерзкому своевольству" бывшего держателе дневной записки. Так должно было стать очевидным для Екатерины, что она проиграла свое сражение с русским просветителем, что план овладеть русским общественным мнением вторично был сорван. Поэтому она сама отказалась от литературно-журнальной деятельности и прекратила издание "Всякой всячины". В апреле 1770 года был закрыт "Трутень".