— Подожди! — остановил Эйр тянущуюся к палочкам руку.
Анна нахмурилась. Опять! Но во всем, что касалось безопасности обожаемой Наири рораг оставался непреклонен. И подозвал подчиненного.
Молодой телохранитель снял пробу со всех блюд, включая окрашенный шафраном рис. Анна напряженно наблюдала за его лицом — выпускники Академии Рорагов могли угадать несколько сотен ядов и приготовить противоядие. Но в этот раз их умение не понадобилось — еда оказалась безопасной.
Тихо зазвучала музыка: за кустами расположился небольшой оркестр. Приятная, ненавязчивая мелодия услаждала слух не меньше, чем пища — вкусовые рецепторы.
Анна смотрела на креветке, политые соусом. Эйр их очень любил, не меньше, чем она сама. Но всегда оставлял все Наири. Вот и теперь — жевал рис, суп, рыбу... но не любимые креветки!
— Аааам! — Анна подцепила кусочек палочками. — Ну? Открывай рот!
Смеясь, Эйр подхватил губами протянутый кусок. Соус остался в уголке губ. Анна тут же протянула руку, чтобы стереть... Эйр перехватил ладонь и поцеловал кончики тонких пальцев:
— Это вкуснее!
— Да ну тебя! — Анна отодвинулась. Эйр тут же посерьезнел и завтрак прошел без дурачеств.
Анну это устроило. Её ждала храмовая церемония. «Моление о детях». Со скандалами, швыряние храмовой утвари, даже драками Анне удалось немного изменить этот ритуал, но это не сделало его любимым. Напротив, каждый раз Наири шла в Храм, как на плаху и с трудом выдерживала положенное время. Вот и сейчас мелькнула подленькая мысль: а может, не идти? Закрыться в спальне с Эйром... Несколько потоков праны, и все вокруг будут довольны.
— Что-то не так? — Эйр уловил тяжелый вздох.
— Все в порядке. Ты поел? Нам пора, не стоит заставлять страждущих ждать.
Рораг только плечами пожал: Наири вольна делать что угодно. И если она хочет, чтобы её ждали... в этом нет преступления. Но приказ выполнил — к моменту выхода из сада паланкин уже стоял у ворот.
Двадцать носильщиков уткнулись лбами в белый мрамор плит. Солнце заливало площадь и драгоценные камни паланкина рассыпались в его лучах алмазными и сапфировыми искрами. Золото сверкало так, что глазам становилось больно.
Анна не стала любоваться на это великолепие. Плиты, вымостившие двор нагрелись, и жар проникал сквозь тонкую подошву сандалий. Да и большой зонт не спасал от ярости проснувшегося светила. Единственным способом укрыться от жара было как можно скорее сесть в паланкин.
С ярко-синего зонта спадали волны плотной ткани, защищая Анну со спины и боков. Удобное кресло позволяло расслабиться. Одна из фрейлин заняла место сбоку. Большой веер работал плавно, пытаясь создать комфорт для Наири. Еде два служанки расположились в ногах. Одна держала кувшин и золотую чашу, вторая — блюдо с фруктами. Среди винограда, ломтиков персика, кусочков арбуза и дыни плавилась ледяная крошка.
Эйр занял место справа от паланкина. Его вороная Пустельга гарцевала, нетерпеливо перебирая тонкими ногами. Но крепкая рука всадника сдерживала её нетерпение, заставляя приноравливаться к шагу людей.
Слева на невысоком, но ладно сложенном мерине ехал Тайкан. Он по-прежнему закрывал нижнюю часть лица шарфом, хотя, по мнению Анны, старый шрам ничуть его не портил. Напротив, придавал особый шарм. Почти рядом с ним, держать сзади на половину лошадиного корпуса, следовал маг. В обязанности полукровки входило следить за безопасностью Наири, величайшего сокровища Эстрайи, а так же обеспечивать её нужды, насколько возможно. Если же она хотела невозможного... огромный штат магов Королевского Дома тут же принимался за дело, отринув остальные дела.
Пятеро скороходов понеслись впереди процессии. Их вопли перекрыли шум давно проснувшихся улиц, заставили его смолкнуть. Все, кого нужда выгнала из дома в палящий зной, отступали к обочинам и опускались на колени, изредка приподнимая голову, чтобы полюбоваться выездом Наири.
За скороходами следовали рораги. Девять всадников по три в ряд заставляли встречных пятиться, расчищая путь. Барабаны задавали ритм, и им вторил ликующий вопль труб.
Подчиняясь музыке, кружились танцовщицы. И покрывала взлетали и опускались, и среди мельтешения легких шелков время от времени виднелось то стройное бедро, то обнаженная грудь. Анна этого не замечала — с высоты паланкина она видела только прекрасную постановку, перетекание одних цветов в другие, реку переливчатой ткани, вкрапления золота головных уборов... Танец на самом деле услаждал взор, даже если приходилось смотреть сверху.
За паланкином шли адъютанты. Наири, и её Верховного Рорага. Хон — на шаг впереди, все же он считался личным секретарем госпожи.