— А кто сказал, что гулять будут командиры? В город мы пойдем с Хоном. А вы... обеспечьте охрану, как вам и положено!
— Но...
Но Анна решила, что пришла её очередь веселиться:
— Вы сами говорили, что если Верховный рораг Наири появится на улицах с женщиной, это вызовет подозрение. Точно так же, как если вы оба пойдете меня сопровождать. А вот молодой рораг со спутницей никого не удивит. Верно, Хон?
Юноша обреченно кивнул. Анна же, закрепив вуаль, перед выходом осмотрела себя в зеркале. И едва сдержала вздох восхищения. Хон на самом деле оказался мастером — с таким макияжем можно было идти с открытым лицом, все равно, кроме бабочек никто ничего бы и не увидел. А облаченная в переливающийся, невесомый шелк Анна сама напоминала мотылька. И даже животик не портил это впечатление — его скрыли мягкие складки ткани.
— Ну, готовы? — она оглядела своих кавалеров. — Повеселимся?
14
И тут Анна узнала много нового о Храме. Например то, что в нем полно потайных ходов!
— Мы не заблудимся? — она смотрела на множество ответвлений от основного хода.
— Нет. Я знаю их все, — успокоил Тайкан. — Эйр, кстати, тоже.
— Все в порядке. Я хорошо изучил планы.
— Планы-то планы... — Анна поражалась «тайной жизни», что кипела буквально внутр стен. — Ваш народ любитель всяких секретов. Ой, а ловушки здесь есть?
— Разумеется, — Эйр указал на отверстия в стене. — Но сейчас они безопасны.
— Интересно, как мы вернемся, если кто-то решит их насторожить? — пробурчала Анна, но спутники услышали. И ответили:
— Как и положено — через главный вход.
Анне пришлось согласиться. Они правы — она у себя дома. А сейчас скрывалась не из-за страха, а чтобы особо рьяные не испортили прогулку.
Наружу выбрались далеко за оградой Храма. Духота давно отступила, и вечер встретил прохладой.
— Холодно? — тут же встревожился Эйр. Его руки потянулись к завязкам плаща.
Для вылазки мужчины сменили форму на общепринятую одежду знати — она позволяла носить оружие. Хотя маскировка, на взгляд Анны. Была так себе — военную выправку не спрячешь. А уж то, как держали себя рораги, могло выдать их с головой.
Но её снова удивили.
Вместе с мундирами мужчины словно и привычки свои оставили. Чуть ссутулились спины, поникли плечи. Совсем немного, только чтобы скрыть выправку. Перед Анной стояли обычные инкубы, слегка расхлябанные и надменные, уверенные в собственной непогрешимости. Точно такие же, что заполняли улицу, отталкивая с дороги простолюдинов. За некоторых эту работу выполняли слуги.
— Наири, мы будем следовать чуть в стороне. Если что — о нас не волнуйтесь, вы должны позаботиться о себе. Хон, в любом случае — ты рядом с госпожой. Головой отвечаешь! Анна... — дождавшись внимательного взгляда любимой, Эйр улыбнулся. — Повеселись! Тебе это нужно.
Толпа. Анна всегда любила скопище людей. Когда становилось совсем уж одиноко и тоскливо, и подушка промокала от слез, она шла туда, где царила суета. На рынок, если позволяла погода. Или в крупный торговый центр. На фуд-корте всегда кто-то ел и можно было никуда не торопиться. Сидеть, пить молочный коктейль или кофе и потихоньку напитываться энергией. «Повампирить», как смеялся Антон.
В Храме общения хватало. Но оно было... другим. Анна ни на минуту не позволяли забыть, кто она такая, и какая пропасть между ней и окружающими.
Теперь же, среди веселящихся инкбов и суккубов эта разница исчезла. Никто и подумать не мог, что за тонкой вуалью и плотным макияжем скрывается Наири.
Это приносило определенные неудобства — с людьми инкубы особо не церемонились.
Могли толкнуть, обругать, ударить. Но дорогая одежда и Хон обеспечивали ели не вежливость, то хотя бы равнодушие: одно дело сорвать злость на рабыне и совсем другое — обидеть любовницу богатого соплеменника. Это считалось невежливым.
Анну забавляла ситуация. Она посмеивалась, глядя, как шарахаются от её юного телохранителя встречные, слишком уж он свирепо смотрел на рискнувшего подойти слишком близко. Но держать дистанцию в толпе невозможно, и Анна сама взяла Хона под руку:
— Я хочу мороженого! И сладостей!
Хон тут же свернул к торговым рядам.
В честь праздника лавки украшали, кто во что горазд: разноцветные ленты, красные, синие и желтые фонарики свисали с шестов, покачивались светящейся бахромой на крышах, спускались вдоль столбов. Зазывалы надрывали глотки, приглашая обртить внимание именно на их товар, а торговцы расплывались в улыбках, стоило задержать взгляд на прилавке.
— Ни в чем себе не отказывайте, На... — Хона вовремя прервался. — Анна. Можете хоть все купить.