Далее следовали фрейлины и слуги. Замыкали шествие пешие и конные рораги, готовые крушить все вокруг даже при намеке на опасность — в их памяти еще не стих ужас потери прежней Наири и бедах, карой Лилит обрушившихся на Эстрайю.
Сине-золотые крыши возвышались над городом. Единственным зданием, превосходившим Храм в размерах, был королевский дворец. Таков был Закон.
Коленопреклоненных стало больше — пруд и храмовый сад считались любимым местом отдыха горожан. Особенно в такую жару. Дети купались во внешних водоемах, взрослые, не обремененные тяжким трудом, отдыхали в тени плодовых деревьев. Анна в который раз пожалела тех несчастных, которым приходилось трудиться на солнцепеке: рабов, слуг, ремесленников. Но их она жалела и дома, в своем мире. Её собственные дни проходили в салоне машины «Скорой помощи», при открытых окнах. Или с работающим кондиционером, если везло.
Миновав внешние пруды, процессия остановилась. Смолкла музыка, танцовщицы расступились, пропуская спешившихся телохранителей. На изгибающийся мост вступили в тишине.
На самой вершине дуги остановились. Ане подали чашу с шариками размером с лесной орех. Не сходя с носилок, она бросила несколько штук в воду.
Корм плавал на поверхности, постепенно размокая. Рыбешки сгрудились вокруг позволяя любоваться собой. Похожие на карпов кои, невероятно цветастые, гибкие, юркие они были прекрасны! Но только в этом пруду водились два окраса, которые Анна нигде больше не встречала. Яркие индиговые пятна расплывались на золотистой или серебряной чешуе, разбавляя общий оранжево-красный фон.
Наири была готова любоваться на них хоть весь день. Но сами рыбки не имели к этому никакого отношения. Просто Анна тянула время, не желая идти на церемонию. Но обязанности никто не отменял, она и так добилась определенных изменений ритуала. Да еще эта жара... От неё уже не спасал ни зонт, ни опахало...
— Наири, я предлагал переждать самую жару в Храме Снегов, — шепнул Эйр.
От пальцев пахло рыбьим кормом. Анна поморщилась. Но едва чаша с шариками опустела, подали другую — с водой, пахнущей жасмином. Здесь очень быстро выучили предпочтения Наири, и жасмин стал появляться везде. В саду росли тщательно подобранные по сортам кусты, лепестки добавляли в ванну, и даже овощи для обеда резали и укладывали в форме цветка! Про ароматы даже вспоминать не стоило. Духи, масла, благовония... Анна начала опасаться, что рано или поздно возненавидит любимый цветок.
Но сейчас недовольство вызвал не запах.
В последнее время Эйр слишком настойчиво советовал покинуть Белый Храм Наири и переехать на несколько недель в Храм Снегов, что на севере. С одной стороны, Анна понимала, что он прав — жара в столице стояла невыносимая, каменные мостовые разогревались та, что обжигали ноги даже через толстую кожаную подошву. Но и оставить больницу было невозможно. Казалось, стоит обделить её вниманием хоть на день, и все труды пойдут прахом. Изнывая от духоты, почти умирая в душных покоях, Анна злилась на себя за эти метания, за свой страх, за паранойю. И срывалась на Эйре.
— Наири? — он выел её из задумчивости. Повинуясь легкому кивку, процессия двинулась дальше.
Неожиданно духота отступила, словно повеял ветер, прилетевший со заснеженных вершин. Анна огляделась. Полукровка, идущий чуть сзади, слегка склонил голову, пряча улыбку.
Прана. После гибели предыдущей наири вместе со всем семейством королевство инкубов почти перестало существовать. Анна оказалась для них спасением. Весьма сомнительным, по её мнению, но все же... Благодаря ей и Эйру необходимая для деторождения и магии энергия вырабатывалась регулярно, но все же её не хватало. Маги-полукровки могли сами её генерировать, но в очень малых количествах. Только для личных нужд. Поэтому черпать прану из Источника дозволялось военным и тем, кто желал появления ребенка. Поэтому расход энергии на прохладный ветерок даже Анна считала пустым баловством и расточительством. Но сердиться на мага она не могла. В конце-концов, именно от Наири ждали восстановления нужного объема любовной энергии. Но для этого она должна была родить. Лучше девочку, которая могла стать Наследницей. Но и мальчик сейчас казался инкубам желанным — дети Наири и сами рождали прану, и чем больше становилась её семья, тем сильнее росла мощь страны.
Анна и сама задумывалась о ребенке. Но было одно препятствие.
Думать о неприятном не хотелось. И, отогнав дурные мысли, Анна обратила внимание на Храм. Процессия как раз втянулась глубокую арку перед ним. Настолько широкую, что в ней даже эхо терялось.