Она затянулась до сумерек. А когда солнце скрылось за горизонтом, ему на смену пришел огонь.
Белые фонари-лотосы закачались на поверхности пруда. Алые кровавой бахромой украсили углы павильонов. Оранжевые, похожие на большие апельсины, повисли а изогнутых шестах, ровными рядами воткнутых в землю.
Совсем маленькие фонарики держали в руках слуги. Они замерли вдоль дорожек, и если кому-то из гостей требовалось уйти в сторону, следовали за ними, освещая путь.
Угощения на приеме не предусматривалось. Столики с едой поставили только перед королем и королевой. Поднос с угощением для Наири держала сама Рийта, по первому знаку подавая то одно, то другое. Анна почти не ела, ограничиваясь соком, и это тревожило Старшую фрейлину. Улучшив момент, она поделилась своими опасениями с Эйром. Тот немедленно опустился у ног Наири, этикет позволял такую вольность её фавориту. Но обращение осталось официальным:
— Моя госпожа ничего не ест.
— Не хочется.
— Наири, если вы не желаете позаботиться о себе, подумайте о ребенке.
— С ним все хорошо, — Анна провела рукой по животу и на мгновение забыла, где находится — так стало спокойно и хорошо.
— Наири...
— Хорошо, — не стала она портить мимолетное ощущение. — Я поем. Немного.
И, только для того, чтобы успокоить любимого, положила в рот кусочек мяса в кисло-сладком соусе. Аппетит тут же проснулся, и к радости придворных, Наири соизволила поесть. Но атмосфера ожидания чудо захватила и её, так что Анна с нетерпением поглядывала по сторонам гадая, что же приготовили в этот раз.
Издалека раздался рокот барабанов. Мерный, однотонный, он не сразу привлек внимание. И только, когда под удары начали гаснуть огни, гости замолчали.
Площадь погрузилась во тьму, настолько густую, что Анне стало не по себе. Она нащупала руку Эйра и получила в ответ ободряющее пожатие:
— Я рядом, Наири!
А барабаны, погаси огни, начали затухать, и вскоре их рокот напоминал шум прибоя где-то далеко-далеко. Ровный, тихий... И яркий звук цитры пронзил и тишину, и тьму — одновременно с первым звуком струны зажегся фонарь.
Крохотный огонек отвоевал у мрака немного пространства. Ровно настолько, чтобы осветить цитру и порхающие над ней руки.
В тишине звенели струны, пели, плакали и смеялись... И никто не заметил, как в центр площадки прошел человек. Он не двигался, пока музыка не подсказала: пора!
Вспыхнули огненные шары на концах шеста, закрутились, завертелись, сливаясь в желто-оранжевое кольцо. Оно словно катилось по белым плитам, взлетало вверх, превращалось в восьмерку и снова — в круг. А потом... Вспыхнули искры, разлетелись огненным водопадом, засыпали пол мерцающим ковром. Всего на миг, но это миг хахватил дух, заставил забыть обо всем.
Анна подалась вперед, завороженная движением артиста. Она узнала его — тот, что танцевал на канате там, на площади. И девушка с цитрой... Они понимали друг друга без слов, музыка и движения слились в одно целое, превратившись п потрясающий гимн огню.
Эйр смотрел не на артистов. Его вниманием завладела Наири. Чуть приоткрытые в восторженном вздохе губы, а глазах — отблески пламени. Сердце защемило от нежности и любви, хотелось любоваться на Анну вечно... но закончился танец и она постепенно пришла в себя.
Возвращение в реальность произошло не сразу. Отмерло и застучало сердце, дыхание вернулось в грудь, чтобы сорваться с губ легким вздохом...
А танцор уже лежал на земле, не смея взгляда поднять на Воплощенную Лилит. Его тело блестело от пота и кое-где загорелую кожу пересекали белые линии ожогов — прежде, чем подчиниться, огонь отчаянно сопротивлялся.
— Поднимись!
В свете вспыхнувших факелов выражения лица приподнявшегося мужчины было не рассмотреть.
— Подойди!
Он не посмел встать на ноги, так и полз по ступенькам, иногда опираясь на руки. Но близко к Наири его не подпустили — рораги скрестили мечи, запрещая приближаться.
— Отойдите! — Анне хотелось поговорить с артистом, да хотя бы в лицо запомнить. — Ты его пригласил? — шепнула Эйру.
— Видел, тебе понравилось его выступление.
— Спасибо!
А танцор уже распростерся у самых ног Анны.
— Подними голову, — она уже знала, что заставить его встать не получится. — Как тебя зовут?