— Хон, молчи о том, что слышал! — предупредила на всякий случай. И вошла в детскую, не обращая внимания на почтительный поклон адъютанта.
Суета нянек и фрейлин раздражала, мешала думать. Но единственным местом, которое охраняли не хуже, чем личные покои Наири, был гарем. Анна ахнула, когда вспомнила о комнате, ставшей на какое-то время убежищем. Захотелось вдруг увидеть полки с книгами, уютное кресло... Но вот Кьет...
— Рийта, а наложники умеют обращаться с младенцами?
— Конечно! Их учат всему, что может пригодится Наири... Госпожа! — она догадалась. — Вы хотите...
— Хочу. Мне нужно кое о чем подумать. Устрой переезд, пожалуйста.
26
Но, вступая под высокие свода гарема, Анна жалела, что рораги тоже могут сюда зайти. Ей никого не хотелось видеть.
Но пришлось принимать приветствия наложников.
Они не изменились за эти несколько лет. Разве что люди. Анна напрягла память, вспоминая, как зовут вон того стройного светловолосого мужчину. На языке вертелось что-то знакомое.
— Тассан?
Тот радостно вскинулся:
— Наири помнит мое имя!
Анне стало стыдно. Если бы не другой раб, сидящий сейчас в темнице, она бы и не вспомнила. И тут же возникли вопросы. Но она отложила их до лучших времен.
Комната совсем не изменилась. Та же узкая кровать, те же книги... Комнату для Кьета оборудовали рядом. Кого из наложников пришлось для этого выселить, Анна не знала, да и знать не хотела.
— Я сама кормлю ребенка, — сообщила она удивленным мужчинам.
Колыбель перенесли из личных покоев, как и любимые игрушки. Анна уложила сына и поманила мужчин за собой:
— Кто в роли няньки?
— Тот, кого госпоже будет угодно видеть рядом со своим сыном.
Анна растерялась. Все они считались её наложниками, но за несколько лет она провела в гареме от силы пару месяцев. И то... в самом начале. И вдруг поняла, что совсем их не знает! Кому из них можно доверить сына?
— У меня была младшая сестренка, — склонился один из мужчин. — Я помогал матушке ухаживать за ней. Если Наири будет угодно...
Наири было угодно. Но дверь она велела не закрывать:
— Я должна видеть сына.
Теперь, когда Анна устроила ребенка, можно было позаботиться и об остальном:
— Тассан, ты еще не растерял навыки массажиста? И Фанум... Он все еще здесь?
К ногам Наири упал мужчина. Фанум как раз подошел к периоду расцвета мужественности. Анна, как и раньше, залюбовалась его мышцами. Они отвечали на каждое движение, двигались и казались живыми.
— Ты тоже... Пойдем. Мы давно не виделись. Наверное, нам есть о чем поговорить?
Мужчины переглянулись и последовали за госпожой.
В комнате Анна кивнула им на кровать:
— Присаживайтесь.
А сама устроилась в кресле. Оно действительно оказалось таким, как подсказывала память: удобным, уютным, покойным.
— Как вы тут жили? Я, наверное, виновата перед вами...
— Наири! — в голосах мужчин слышался ужас.
Анна спохватилась: здесь, в гареме, им не от кого было услышать о странностях их госпожи, об её предпочтениях. Хотя о последних им точно доносили, должны же наложники знать, как развлекать ту, ради которой живут.
— Бросила вас здесь, взаперти...
— Но вы же пришли... — Тассан готов был простить ей любой грех. Он сполз с кровати и подполз к креслу:
— Наири, простите мою смелость... но вам действительно нужен массаж — плечи слишком напряжены!
— Ну, так сделай! — Анне совсем не нравилась повисшая между ними напряженность. А расспросить хотелось о многом.
Тассан кивнул Фануму. Тот словно мысли товарища прочитал: на четвереньках подобрался к креслу, протянул руки...
— Так, давайте сразу проясним некоторые моменты.
Голос госпожи подействовал на них, как удар бича. Оба уткнулись лбами в пол и словно забыли, как дышать. Анна поморщилась. С таким трудом отучила фрейлин и ближних рорагов, а тут преклонение во всей красе!
— Я не люблю, когда ползают. И остальных предупредите.
Оба вскочили. И Анна поймала себя на мысли, что научилась, наконец, любоваться мужским телом. Литыми мышцами. Поворотом головы. Грацией опасного зверя...
Теплые пальцы осторожно коснулись шеи — Тассан снимал украшения. Одно за другим, медленно, чуть поглаживая кожу. Он тут же передавал золото Фануму и тот убирал ненужный металл на стол. А потом вышел.
— Куда? — удивилась Анна. Только что он дышать не смел без её разрешения, и вдруг уходит...
— Минуту, Наири. Он сейчас вернется, — прошептал Тассан.
И, словно читая его мысли, Фанум появился в дверях. На вытянутых руках он держал продолговатую шкатулку. Когда поставил её на стол, она отозвалась легким звоном.