Тут он бессовестно врал. По сравнению с прошлыми Воплощениями, Анна не так часто отдавалсь мужчинам. И не так страстно. Но даже этого хватало, чтобы Эстрайя отодвинулась от края пропасти. Но инкубам хотелось отойти от неё как можно дальше.
Но про Эйра лекарь говорил правду: тому было, ради чего жить. И он цеплялся за остатки разума там, в засыпанных темницах, когда изо всех щелей полезли предатели. И потом, разметавшись по кровати в горячечном бреду...
— Теперь он вне опасности, госпожа.
— Я вижу. А можно перевести его в мои покои?
Лекарь тут же повалился на пол, уткнувшись лбом в сложенные руки:
— Наири, это невозможно! Больной во Дворце нарушит гармонию, и многие беды обрушатся...
— Я поняла... — Анна с сожалением оглянулась на двери палаты.
33
— Хон? — позвала она, едва переступила порог своих покоев.
Рораг и королева поднялись ей навстречу.
— Тссс, он заснул, — Хкмара прижала палец к губам.
Анна прислушалась к ровному дыханию сына и отступила к двери. Королева и адъютант последовали за ней.
— Благодарю вас, ваше величество. Вы смотрите за Кьетом, как за собственным сыном.
— А что мне еще остается, если Лили не дала мне собственных детей? В голосе королевы звучала тоска. За годы, прожитые в браке — ни одной беременности. Она уже давно смирилась, но сердце еще продолжало надеяться.
— Вы еще молоды...
— Благодарю, — Кхемара улыбнулась и откланялась.
А Анна повернулась к Хону:
— Я была у Эйра. Теперь он в порядке.
— Знаю, госпожа, — он сказал это буднично, просто констатируя факт.
— Хон? — Анна обошла парня и заглянула в глаза. Снизу верх. — Хон, как я рада, что ты выбросил эту блажь из головы!
— Если Наири угодно так думать, я не смею...
— Хон! Мы же договорились!
— Прошу прощения! — он резко, по-солдатски склонил голову. — Я плохой рораг, я не могу усмирить свое сердце. Я смирился, Наири. Смирился, что никогда не смогу быть с вами как мужчина. Но не любить вас... выше моих сил. Я напишу рапорт...
— Тебе станет легче? — Анна стралась держаться как можно холоднее, ругая себя за странную привязанность к этому парню. — Ты ведь в дальний гарнизон собрался? А выдержишь?
— Я рораг Наири. Я обязан выдержать. В одном из Храмов в Ожерелье я буду смиренно ждать, чтобы увидеть хоть тень госпожи... И помнить её доброту.
— Хон, я знала, что ваше племя готово к мазохизму во имя мое. Но не настолько! Зачем все это? Если тебе нужен отпуск, чтобы разобраться в себе...
— Не нужен! Как я могу оставить Наири в такой момент: Вы в опасности и...
Анна тихо рассмеялсь: мысли и порывы парня менялись, подобно непостоянному ветерку. Он явно запутался.
— Хорошо. Давай договоримся: ты не пишешь рапорт, а я тебя не отсылаю. Хорошо?
Густой румянец залил бледные щеки. Хон сообразил, какую ерунду сейчас нес. И Анна расхохоталась в голос: среди лицемерия и жестокости этого мира рядом с ней был кто-то, не разучившийся смущаться, любить и ненавидеть по-настоящему... Тот, кто не стесняется своих чувств. Похоже, он нужен ей не меньше, чем она — ему.
— Наверное, я жадная и развратная. Но Хон... я хочу видеть тебя рядом с собой. Когда ты не входишь по утрам в кабинет со своей папкой, мне не по себе!
— Папка! — ухватился он за возможность перевести беседу в другое русло. — Доклад! Я же не дочитал...
— Эйр ранен. Тассан в больнице... мы остановились на этом.
— Тогда я продолжу. Маги, защищавшие Кьета, погибли в первые же минуты — похоже, работал сильный менталист. Сейчас выясняется, кто именно.
— Это возможно?
— Конечно! Любая магия пропитана ароматом своего создателя. Он уникален! И...
— Я поняла. Продолжай.
— Кормилица смогла вынести сына Наири из покоев, но её преследовали. К счастью, рядом с ними была Соми. Она увела их в подземелье. Там неплохая защита от атакующих магов, да и от нападения... Спрятались в клетке её брата — он как-то сумел открыть запоры.
— Хорошо охраняете преступников, нечего сказать!
— Простите, — на миг прервался Хон, и тут же продолжил. — Кода нападающие прорвали защиту, и военную, и магическую, Тассан сумел перевоплотиться — запреты больше не действовали. И защищал Кьета.
— Вот как... — задумчиво протянула Анна.
— Мы тоже пока не можем понять, но и допросить его невозможно: преступник ранен и без сознания. Но это подтверждает, что в сговоре с нападающими он не был.
— Тогда как же он смог выдержать неравный бой? Ослабленный, лишенный света, отрезанный от праны довольно долгое время...
— Произошел обвал. Нападающие запаниковали и отпустили. В потом Кьет, до этого спокойно лежащий на руках кормилицы, заплакал. Соми пришлось играть на цитре, чтобы его успокоить...