Не дождавшись историка, Император недовольно приказал доставить его на следующий день и отправился почивать.
Юань с Ильханом добрались до условленного места и расположились в тени большого дерева, у подножия пологого холма.
За разговорами время шло быстро. Ближе к вечеру, в сопровождении двух всадников появился тот, кого они ждали. Сыма Цянь был сильно измучен. Лицо историка хранило отпечаток незаслуженно перенесенных страданий.
Юань с Ильханом склонились перед ним в глубоком уважительном поклоне.
- Мы свою часть работы выполнили! – Сказал Ильхану один из сопровождающих. – Вам предстоит доставить нашего спутника в монастырь, что у селения Цзюйе. Должен сказать, что за нами следили. Во всяком случае, нам так показалось. Прежде, чем прийти сюда, мы некоторое время кружили, и кажется, сумели сбить преследователей с пути. Нам также велено отдать вам лошадей. Торопитесь!
- Осталось совсем немного. – Мягко сказал Ильхан историку. – Вы выдержите, господин?
Сыма Цянь молча кивнул головой.
Путь пролегал в неглубокой, зеленой лощине, скрытой от посторонних глаз. День был хорош своим теплом, и первозданной чистотой воздуха. Птицам не было дела до людских забот, и они самозабвенно славили весну и свою, вольную и суетную жизнь.
Друзья все чаще обращали беспокойные взоры к ученому, чей измученный вид их очень беспокоил.
- Может быть, мы все же передохнем? – Нерешительно спросил Ильхан.
Историк отрицательно покачал головой и, глядя вдаль, спросил:
- Вы знакомы с поэзией Цюй Юаня?{290}
И, не дожидаясь ответа, прочитал:
Так торопись,
Покамест не возникнет
Последних дней
Томительный закат,
Покамест утром
Пеликан не крикнет -
И травы
Потеряют аромат.
Как ты хорош
В нефритовых одеждах!
Но зависть гложет
Недругов опять –
И я боюсь,
Что злобные невежды
Все украшенья
Смогут поломать.
Да, время улетает
Холодея,
Пока я здесь
У каменных дверей.
Уже совсем
Не пахнет орхидея
И шпажник
Превращается в порей{291}.
Историк помолчал некоторое время, и продолжил свою беседу о Цюй Юане то ли со своими спутниками, то ли с небом, камнями и травами.
- Вглубь древности восходит он…. Он выяснил нам всю ширь, высоту пути бесконечного Дао, стезю безупречного Дэ{292}, статьи и подробности мира, порядка и благоустройства, а также той смуты, которая им обратна. Все это теперь нам стало понятно и ясно вполне. Его поэтический стиль отличается сжатой формой, слова его речи тонки и едва уловимы; его настроенье души отлично своей чистотою, его поведенье, поступки его безупречно чисты. То, что в стихах говорит он, по форме невелико, но по значенью огромно, превыше всех мер. Им взятое в образ нам близко, но мысль, идеал далеки. Его стремления чисты: поэтому все, что он хвалит в природе – прекрасно. В стезе своей жизни он был благочестен, и вот даже в смерти своей не позволил себе отойти от нее. Он погрязал, тонул в грязи и тине, но, как цикада, выходил из смрада грязи преображенный; освобождался, плыл, носился далеко за страною праха, за гранью всех сквернот земли. Не принял тот мир с его жидкою, топкою грязью; белейше был бел, не мараясь от грязи его. И если взять его душу, соперницей сделав ее и солнца и месяца, то нет невозможного в этом{293}.
Юань с Ильханом переглянулись. Дух пожилого, изможденного человека, которого они сопровождали, не был сломлен. Пройдя тюрьму, пытку и издевательства, он читал стихи, и оценивал свою судьбу жизненным путем древнего поэта. «Он погрязал, тонул в грязи и тине, но, как цикада, выходил из смрада грязи преображенный». – Эти слова великого ученого друзья не раз потом будут вспоминать, столкнувшись на своем пути с людской мерзостью.
Они приехали в монастырь вечером следующего дня. Их ждали. Двое служителей буквально сняли с коня измученного историка.
- Сейчас мы дадим ему питье из трав, которое поднимет его силы. – Тихо сказал один из них, обращаясь к обоим друзьям. – Вы тоже можете отдохнуть. Для вас приготовлена еда и ночлег.
Рано утром следующего дня Юань с Ильханом покинули монастырь.
На полпути к столице Ильхан указал рукой на еле идущего по краю поля и, по-видимому, тяжело раненого человека.
- Кажется, ему нужна помощь. – Сказал Юань.
Повернув коней, друзья приблизились к незнакомцу.