Какое-то время длится молчание.
Маша. Надежда Петровна, у вас есть свои жизненные принципы?
Надежда Петровна. Что? Принципы?.. Какие принципы?
Маша. Хоть какие-нибудь.
Надежда Петровна. Конечно… То есть, были… В последние годы их как-то поубавилось… Точнее, ориентиры несколько размылись, потускнели… Порой не знаешь, куда податься. И попадаешь, как правило, не в ту степь.
Маша . А что такое хорошо, а что такое плохо, различаете?
Надежда Петровна. Надеюсь. Хотя… не уверена. Теперь все так смешалось… (Пауза.) Осуждаешь?
Маша. Нет. Только пытаюсь понять: зачем вам школа? Есть канцелярии, офисы…
Надежда Петровна (со вздохом). Значит, осуждаешь… Да, я давно могла уйти куда-нибудь, как другие… Но… я люблю школу. Даже такую, какой она стала сейчас. Люблю все юное, живое, задорное. Сама молодею от общения с ним. Но все это так сложно, особенно теперь. Вот тебя, например, учу с 4-го класса. Но только сейчас поняла — я совсем тебя не знала. Откуда ты такая?
Маша. Какая?
Надежда Петровна. В тебе есть какой-то внутренний стержень. По сравнению с тобой мы все — бесхребетные амебы… Нет, слепые котята…
Маша. Не знаю… Наверно от бабушки. Она у меня всю войну была разведчицей. Не раз бывала в тылу врага.
Надежда Петровна. Правда? Впервые слышу.
Маша. А может… У меня есть что-то, чего нет у других.
Надежда Петровна. Например?
Маша. Музыка. Моя музыка. Когда мне плохо, она всегда со мной. Но когда хорошо, тоже.
Надежда Петровна. Возможно…
Маша. Странно, что я выгляжу сильной… На самом деле мне самой так нужна помощь!.
Надежда Петровна. Зачем? Ты и так со всем прекрасно справляешься сама!
Маша. Может быть тогда… Я смогла бы помочь.
Надежда Петровна. Кому?
Маша (кивая в сторону класса.) Им.
Надежда Петровна. Тебе это нужно?
Маша. Да. Очень.
Надежда Петровна. Но ведь ты совсем одна, а значит, в поле не воин!
Маша. Не совсем. Кое-что все же могу.
Надежда Петровна. Что именно?
Маша. Сказать «нет».
Надежда Петровна. И что это даст?
Маша. Не знаю… Но уверена, кто-то когда-то должен его сказать. Пусть это буду я.
Надежда Петровна. Не знаю, не знаю…
Маша. Однажды по телевидению показывали старый американский фильм. Не помню его названия… Но сам фильм запомнился на всю жизнь. Судебные заседатели решали судьбу одного подростка: его подозревали в убийстве. Все улики были против него. Осталось только вынести приговор. Смертный. Была жара, все куда-то спешили — кто на футбол, кто за город… Поэтому при голосовании все подняли руку «за». Все, кроме одного заседателя. Он не сказал «нет», а просто объяснил, что сомневается. Но без этого одного голоса не мог быть вынесен приговор. Буря возмущения, негодования… Начали пересматривать, уточнять все заново. При втором голосовании сомневающихся было уже двое, далее, трое… Пока, наконец, не сдался последний. Жизнь юноши была спасена.
Надежда Петровна. Я помню этот фильм. Когда- то он шел в наших кинотеатрах. Он назывался… Кажется, «12 разгневанных мужчин».
Маша. Вот если бы я была не одна…
Маша и Надежда Петровна молча смотрят друг другу в глава, каждая думая о своем.
Надежда Петровна. Хорошо. Считай, нас уже двое.
Маша (едва сдерживая радость.) Спасибо.
Они берутся за руки и молча стоят, глядя друг другу в глаза.
Занавес
Действие второе
Классная комната 9-а. Большая перемена. В помещении несколько девочек и мальчиков. Каждый занят своим делом: кто- то дочитывает учебник кто-то пишет, точнее, списывает из чужих тетрадей и т. п. Группа девочек, среди которых Дина и Катя, с интересом и восхищением рассматривают нарядное платье Лены. То и дело слышатся возгласы «Вот это да!», «Прямо из Парижа!», «Недавно видела такое в „Космополитен“» и т. п.