– Доброе утро, Геннадий Павлович!
Вздрогнув от неожиданности, Геннадий Павлович быстрым движением руки скинул волосы на лоб и обернулся.
– Здравствуйте, Марина, – произнес он, слегка запнувшись на первом слове.
Девушка, стоявшая в дверях умывальни, приветливо улыбнулась. Марина, ровесница Артема, жила в комнате номер семь с бабкой, старой и сморщенной, как древесный гриб. К ним никто никогда не приезжал, из чего Геннадий Павлович сделал вывод, что родственников у них нет. Кто были родители Марины и где они находились, Геннадий Павлович не знал, а спросить было неудобно. Роста Марина была совсем невысокого. Но при этом фигурка у нее была просто загляденье. Густые, чуть вьющиеся каштановые волосы свободно спадали до плеч, вызывая у Геннадия Павловича неизменное желание прикоснуться к ним. Широкое лицо с крупными чертами трудно было назвать идеально красивым, но было в нем некое почти таинственное обаяние, уловив которое невозможно было отвести взгляд.
Геннадий Павлович расправил плечи, незаметно втянул живот и попытался улыбнуться как можно более непринужденно. Он хотел сказать что-нибудь необычайно легкое и остроумное, но не нашел ничего лучшего, как только спросить:
– Как здоровье бабушки?
– Как обычно. – Марина недовольно наморщила носик. – Жалуется на все, что только можно, но, как мне кажется, для своего возраста чувствует она себя совсем неплохо.
Геннадий Павлович с серьезным видом сдвинул брови. Ему показалось, что Марина намеренно упомянула о возрасте, дабы напомнить, что он тоже не юноша.
– Я сегодня утром слушал по радио передачу о генетической чистке, – сказал Геннадий Павлович только ради того, чтобы перевести разговор на другую тему.
Чтобы выговорить ужасно неприятное и даже несколько пугающе звучащее название «генетическая чистка», Геннадию Павловичу пришлось сделать над собой усилие. Но, поскольку именно так назвал новую национальную программу Артем, Геннадий Павлович решил, что и Марину оно не покоробит, а прозвучит эдак по-молодежному легко и непринужденно.