– А что ты об этом думаешь?
Сегодня был четверг, а каждый четверг, если, конечно, не случалось чего-то из ряда вон выходящего, Геннадий Павлович встречался со старыми друзьями, которых знал еще по школе. Традиция этих встреч оставалась неизменной на протяжении вот уже многих лет, а если быть точнее, то без малого четверть века. Четверо друзей играли по мелочи в маджонг, пили кофе или пиво – кому что по душе – и, само собой, между делом разговаривали обо всем на свете. На тот случай, если сегодня зайдет речь о новой национальной программе, Геннадию Павловичу следовало иметь хотя бы самое общее представление о сути предмета, дабы не упустить возможность ввернуть какое-нибудь веское замечание.
– Мура все это, – коротко бросил Артем, натягивая старые залатанные джинсы.
И без чудес сверхпроницательности было ясно – разговаривать он не хочет. Не только на тему новой национальной программы, а вообще. Геннадий Павлович вздохнул обиженно, но осторожно, – так, чтобы Артем не заметил. Он и сам понимал, что тяготит своим присутствием сына. Поэтому по утрам он обычно лежал с закрытыми глазами, делая вид, что спит, до тех пор, пока Артем не уходил на работу, а около семи вечера, когда сын возвращался домой, отправлялся на прогулку – если, конечно, погода позволяла. Что тут скажешь – взрослому парню муторно жить с отцом в одной крошечной комнатке, где даже ширму поставить негде, – все равно что каморка папы Карло, только нарисованного очага не хватает.
Геннадий Павлович вновь осторожно вздохнул, на этот раз с тоской, вспомнив о тех славных временах, когда он работал в строительной фирме, названной по имени своего основателя – чудного толстого венгра Байке Байбаха. Чем именно занималась фирма, понять было сложно. Судя по названию, что-то строила. Что именно, Геннадий Павлович не знал. Он занимался оформлением заказов на расходные материалы – краску, лак, гвозди, линолеум, паркет. Работа необременительная, ответственности почти никакой, а деньги шли очень даже неплохие. Впрочем, тогда все, кто хотел, зарабатывали неплохо. По курортам заграничным Геннадий Павлович особо не разъезжал, но пару раз с Артемом в Болгарию слетал. Золотые Пески, надо сказать, ничем не хуже той же Анталии. И двенадцать лет частной гимназии для сына Геннадий Павлович смог оплатить. Ну, а потом грянул кризис, и все, как и положено, покатилось в тартарары. Фирма «Байбах» вместе с сотнями других, подобных ей, приказала долго жить. Сам господин Байке Байбах отбыл на родину, а его бывшие служащие разбрелись кто куда. После кризиса, понятное дело, индекс личного благополучия граждан Российской Федерации упал до минусовой отметки. Тех сбережений, что имелись у Геннадия Павловича, хватило ровно на полгода жизни в благоустроенной трехкомнатной квартире в не так давно отстроенном высотном доме в районе станции метро «Улица 1905 года». Когда же деньги кончились, пришлось идти в социальную службу. Карточки безработного и справки о том, что сын находится на службе в армии, оказалось достаточно для того, чтобы получить комнатушку в одном из серых восьмиэтажных домов, что составляли новый район дешевых жилых застроек Марьино-3. Спустя полгода вернулся из армии Артем. С тех пор они так и жили вдвоем, стараясь не глядеть друг другу в глаза и почти не разговаривая.