Его рука скользнула по холодной щеке и безвольно упала на его же ногу.
― Я знаю… но в то же время я не знаю что произошло и это наверно единственное, что заставляет меня думать о чем-то кроме самого отчаянья. Наверно это даже разумно, ведь это и есть сама причина этого отчаянья…
Он смотрел вперед.
― Может и хорошо, что ты не слышишь моих слов, а мирно спишь…
Он посмотрел на нее украдкой и вновь отвернулся.
― Счастливая… Я бы очень хотел делать тебя счастливой, но… этот я… такой… не думаю что я смогу тебя хоть чем-то радовать… мое присутствие и то начнет вгонять тебя в тоску… наверняка…
Он потянулся к валяющимся на полу штанам, вытянул из заднего кармана пачку сигарет и небрежно кинул их обратно. Сигарета на губах, это ощущение было даже привычным, но зажигалка продолжала валяться на полу, пока он вспоминал то пламя вновь. Выдох сквозь сигаретный фильтр и лишь затем щелчок. Маленький огонек во мраке. Затяжка, по началу привычно горькая, но приятная, а через миг тошнотворная.
Он вновь отводит сигарету от губ.
― Я просил Максимуса убить меня… он и убил… только по своему… Я пытался застрелиться… правда…
Он приставил пальцы к виску, вспоминая тот миг.
― Я чуть чуть не успел… буквально на пару мгновений… Он взял и поймал мою руку, направив выстрел в потолок…
Выдох и рука-пистолет безвольно падает.
― Жестоко… но я все же благодарен ему… он дал мне шанс, а возможно и не мне одному, а нам…
Он вновь вмял сигарету в блюдце. Он уже давно понял, что его воротит от всего, что спасало прежде, как от сигарет, но привычка брала верх, заставляя в очередной раз искать облегчения в бессмысленном.
― Я знаю, что ты не отпустила бы меня… наверняка не отпустила бы, если б не спала и если б я рассказал тебе все, как говорю тишине… Я просто надеюсь избавиться от этого убивающего меня чувства…
Он закрыл глаза.
― Я люблю тебя… все еще… наверно… а если не люблю, то я действительно лишь тело, а душа моя уже мертва… или гнила… не знаю…
Он измученно впился пальцами в собственный лоб.
― Я только надеюсь…
С этими словами он сполз с кровати на пол.
― Нет, вру… я ни на что не надеюсь… просто ты надеешься, а я через силу хочу хотя бы попробовать оправдать твои надежды… ведь она ты из нас двоих еще что-то чувствуешь…
Убрав от лица руку и откинув голову назад, он долго просто смотрел в потолок.
Скользнула тень от фар куда-то едущей по двору средь ночи машины.
― Все ускользает от меня сейчас… и я не способен ничего удержать… Я не достоин тебя… и наверно, никогда не был достоин, но прежде я хоть питал надежды нагнать тебя, а теперь… Я теперь даже имени не имею… воли и желаний то же…
Он протяжно выдохнул, продолжая смотреть в потолок.
― Будто тот, кто убил меня, тянет за собой… Максимус говорит, что это лирика и я просто сам себя убиваю… И знаешь… Он конечно прав, но я не могу иначе…
Он стиснул зубы до боли, исказив правую сторону лица в болезненную гримасу.
― Если он хотел меня убить… Это Вересов… я знаю его, он бы не промахнулся… он бы убил…
Опять выдох.
― Хотел просто наказать?
Болезненный стон.
Он обнял колени и стиснул зубы еще сильнее.
― Я не понимаю и не могу это забыть, поэтому я иду туда… туда, где нет жизни в мир мертвых…
Он молчал сказать хотелось еще много, но ей, а не стенам, а она спала. Спала слишком мирно и сладко, что бы нарушать ее сон.
Он встал, стремясь одеться и тихо уйти, так же, как пришел.
Одевшись, он потянулся за рубашкой, но она все так же ее обнимала. Трогать не стал, помня, что где-то здесь еще должны были оставаться его вещи.
Рубашка нашлась другая в шкафу, там, где он ее и оставлял. Злилась, но не выкинула, видимо действительно любила так сильно, как говорила.
Уже в дверях, он обернулся.
― Знаешь, я ухожу ради тебя… Нет не спасаю тебя от себя или… я просто хочу спасти того, которого ты любила… Если бы ты не любила, я бы никуда не шел… просто умер бы, но ты любила его… этого идиота по имени Сэт… я попробую вернуть его из мира мертвых…
Последние слова он прошептал совсем тихо, покидая комнату, полный боли, сожаления, воспоминаний и полутона решимости.
Надо было поспешить. Не так много осталось до рассвета, а до городских окраин путь не малый, предстояло еще разбить мотоцикл, где-нибудь там, что бы не бросать его в подарок сплетникам.